Ранним утром к главным монастырским воротам прибывала посланная архиепископом прекрасная белая с позолотой карета, запряженная шестеркой крылатых коней. Трое рыцарей в сияющих доспехах были обязаны защищать нас с матушкой Аурелией, которая единственная из всех насельниц монастыря имела право сопровождать святую деву. Вместе с настоятельницей мы садились в карету и отправлялись в Латирмель, столицу государства.
На площади Семи Принцесс, где исстари по традиции проходили народные гуляния и военные парады, я с полудня до вечера принимала страждущих, стоя на каменном возвышении в окружении целого взвода воинов. Для меня устанавливали большое позолоченное кресло из ценной древесины, похожее на королевский трон. Но я стеснялась сидеть в нем, подобно немощной старушке или надменной королеве. Чувствовала себя неловко, думая о том, что это роскошное кресло словно бы отделяло меня от простого народа, превознося над ним. А ведь, не считая редчайшего дара, я была такой же обычной девчонкой, как многие из приходящих на площадь в надежде на исцеление. Люди приезжали на праздник из разных уголков страны. Как бы ни хотелось мне помочь всей их огромной толпе, но я была не в силах исцелить каждого. Называла по именам тех, на кого мне указывала богиня Аурелия. Именно она выбрала меня, приняла в число прославившихся на весь мир славными чудесами Святых Дев, до конца своих земных дней, сохранивших чистоту и непорочность.
Одним только легким, мимолетным прикосновением я избавляла взрослых и детей от тяжких недугов, которые врачи и маги-лекари считали неизлечимыми. За день я теряла так много сил, что к вечеру не могла стоять на ногах. Тогда все же приходилось воспользоваться креслом-троном. Я садилась в него, а церковные служители продолжали подводить или подносить ко мне избранных счастливчиков, которым в этот праздничный день было предначертано на небесах получить исцеление. Я почти не чувствовала изматывающей усталости, так приятно, легко и радостно было на душе от понимания того, что смогла помочь стольким людям. И только вновь оказавшись в карете, на обратном пути в далекий от столицы горный женский монастырь, я падала без чувств на заботливо подставленное плечо своей любимой приемной матери.
Не с первого страшного сна о нападении демонов я решилась рассказать о мучивших меня кошмарах матушке Аурелии. Не хотела огорчать приемную мать. Но однажды, промучившись в жутких воспоминаниях о новом сне до утренней колокольной побудки, я все же осмелилась побеспокоить настоятельницу монастыря, чтобы поведать ей о тревожных видениях. Матушка Аурелия посчитала мои страшные сны пророческими. Она рассказала о них архиепископу и попросила передать королю предупреждение о надвигающейся угрозе. Но спустя несколько дней получила ответ, что великий государь Ливеральд не поверил в предсказание. Назвал его сказочным, да и просто глупым.
“Не может быть такого, чтобы людскому взору открылись темные небеса, – возразил король. – Ни в одном пророчестве древних мудрецов нет ни намека на приснившееся девице событие. Зато в них говорится о том, что даже святые провидцы порой видят самые обыкновенные пустые сновидения”.
Настоятельницу так огорчило неверие монарха, что целый день после получения письма от архиепископа она ходила будто сама не своя. Я не знала, как ее утешить, и, словно назло, не находила ни одной подсказки в своих воспоминаниях о пережитых будто наяву кошмарах. Не знала, как предотвратить грядущее бедствие, не допустить открытия врат ада.
Вместе с матушкой Аурелией и сестрами-монахинями мы догадывались, что могло бы стать тому причиной. Отход властей от древней веры, которую многие тысячелетия бережно хранили наши предки на этих землях.
Три года назад грянула война с заморской империей Мниглор. Она была столь ужасна, что многим народам пришлось объединить усилия, дабы положить ей конец. А уж когда все беды остались позади, наши земли сотрясла новая проблема. Объединенные народы никак не могли ужиться миром и начали вести междоусобные войны. Тогда-то наш король принял странный указ. Отныне мы отвергали наших богов и должны были принять чужих. Десяток ничего не значащих для страны в угоду иноверцам.
Матушка Аурелия, так же, как и некоторые другие настоятели монастырей, лишь подписала бумаги в королевском архиве. Но были и те, кто променял истинную веру на приказ земного монарха. Немногие среди служителей остались, как и мы, верны богам своих предков: Лунару – повелителю луны, ночи и зимы, Аурелии – хранительнице солнца, дня и лета, и сыну их Крисану, властвующему над утром и вечером, весной и осенью.