Страх.
Он повернулся к совету с широко распахнутыми глазами, и губы его трепетали, как белье на ветру.
– Гай… – выдавил он. – Гай…
Герольд Дайсукэ тоже отвернулся от окна, бледный, как холодный пепел. Мальчик трясущимися руками достал цепную катану.
– Гайдзины, – пролепетал он дрожащим голосом.
Часть вторая
Скорбь
– Хватит ли у тебя смелости любить меня? – Ее голос сладок, как аромат сливы. – Останешься ли со мной?
Идзанаги вздохнул, заключил Богиню в объятия и так и держал ее в темноте.
– Приляг со мной, любовь моя.
Ее дыхание – словно снег на его щеке.
– Согрей меня снова.
Она прижала черные губы к его губам, и в поцелуе он ощутил вкус… пепла у нее на языке.
11
Битва при Каве
Капитан Александр Мостовой откинул с лица выбившуюся прядь грязных светлых волос и выдохнул белое облачко пара на пронизывающем морозе. Он оглядел горящий город, войска, волнами покидающие штурмовой флот, воинов, закутанных в шкуры громадных волков, медведей и снежных барсов. Улицы вокруг были залиты красным. А падающий с неба дождь – черен, как грех.
Работорговцы организовали оборону, но надолго ее не хватило. Им пришлось заплатить за это резней, и теперь они вернулись в замок на холме, чтобы подготовиться к осаде. Флаги уже лежали в грязи среди трупов: синие полотнища с изображением Дракона, изукрашенные запекшейся багровой коркой.
Среди дыма двигались Причащенные кровью – берсерки, чересчур рослые, возвышающиеся надо всеми, одетые в фартуки из кожи, с покрытыми рубцами мускулами.
Александр однажды видел, как Причащенный кровью убил железного самурая голыми руками. Мужчина был разорван от живота до грудной клетки, а из спины торчало с полдюжины копий, как иглы дикобраза. Острым железом самураи пытались погубить берсерка, возглавившего атаку, но их оружие повернулось против собрата.
Александр не забыл и про четверых безумцев, которые бродили по полю боя, очутившись в патовой ситуации на перевале Фэллоу. Они наклонялись к павшим работорговцам, чтобы собрать кровь в человеческие черепа, и поднимали их в тосте за уцелевших.
Вместе четверо берсерков убили пятьдесят человек.
Экспедиционный корпус Морчебы, напавший на Каву, насчитывал около двухсот берсерков.
Поплотнее завернувшись в шкуру, Александр шагал по болотистому плацдарму, ноги проваливались в ил по щиколотку, и он ругался себе под нос. Все в этой забытой Богиней стране было грязным. Земля представляла собой либо черную слякоть, либо гниющие поля, либо участки мертвой почвы, на которые ни один солдат в здравом уме не ступил бы ногой. Воздух такой тяжелый, что давит на легкие, окрашивая и язык, и зубы, и кожу. Неудивительно, что шиманцы хотят оккупировать его родину, – Александр пробыл здесь около часа и уже возненавидел проклятое место.
Укутываясь в волчью шкуру, капитан заметил, что от него пахнет кровью работорговцев, резко и даже зловонно. Но тут мало что можно поделать: черный дождь делал воду только грязнее, а чистый источник в адской дыре – редкость на вес золота.
Он вспомнил тот день, когда освежевал шкуру, и крепкий напиток, который глотнул для храбрости, медный привкус во рту. Руки, сжимающие рукоять ножа, дрожали. А штаны он вообще обмочил. Какой стыд. Но тогда он был тринадцатилетним мальчишкой.
А сейчас он – мужчина.
Почти двадцать лет назад. Будет следующим летом.
Отца убили, когда Александру было двенадцать. Дом Мостовых был первым, куда ворвались злодеи-налетчики с грохочущими доспехами и мечами, которые рассекали людей, словно туман.
Конструкций береговой обороны для жилищ тогда не существовало. Оборонные сооружения предназначались для отражения атак на дома совсем других людей, а не странников, пересекающих Безликое море. Столицу стерли с лица земли. Мать и сестру захватили работорговцы Кицунэ. Александр спасся бегством: и бежал до тех пор, пока не начали отказывать ноги, а легкие не взмолились о пощаде, и он уже был не в состоянии ни дышать, ни думать.
Он постоянно видел во сне, как бежит. Каждую ночь.
Но во сне работорговцы всегда ловили его.
Конечно, он хотел отомстить. Семья была гордым родом, восходящим к великому Станиславу. Но ему требовались силы, чтобы сразиться с врагом.
Силы, рожденные в глубокой тьме.
И поэтому он пошел в Черный лес, где бродили стаи ужасных животных. Отправился туда мальчиком с копьем, ножом и волей из холодной стали.