Юкико кивнула, сдерживая горькую ярость.
– Мы вынуждены допустить, что Кин выложил им все. Этот лес более не скроет нас. Думаю, нам следует обратиться к даймё клана Лиса за разрешением переехать в город Йама. По крайней мере, у них есть крепость. Флот. Армия.
– Раньше ты тоже просила нас довериться незнакомцам, – перебила Каори. – Полюбуйся, куда это нас привело.
– По-твоему, Даичи схватили из-за меня?
– Я хочу сказать, что мой отец оказался в руках Гильдии, потому что мы доверились незнакомцам, которых ты привела к нашим дверям. Отныне Кагэ никогда не будут ни на кого полагаться.
– Нам не победить в одиночку, Каори.
– Не победить? Даже с могучей Танцующей с бурей на нашей стороне?
– Каори, я знаю, ты злишься на…
– Мой отец в плену, поскольку мы доверились твоему любимому Кину. А твой бывший любовник Хиро ведет сюда армию, чтобы уничтожить нас. Извини, но я не могу полагаться на твое мнение, Танцующая с бурей.
– Каори, и я любила Даичи…
– Замолчи! – отрезала Каори. – Не говори о нем так, будто его нет в живых.
Щенок Мичи начал бегать кругами и, подпрыгивая, лаять, так сильно виляя хвостом, что тот стал похож на веер.
– Томо! – прикрикнула на него Мичи. – Тише!
Юкико и Каори смотрели друг на друга целую вечность, и единственным звуком между ними был треск огня.
Взгляд Каори казался почти ненавидящим, но она прервала противостояние, повернувшись к Акихито.
– А ребята, которых вы привели с собой, Акихито-сан? Беспризорники из Кигена? Еще два бойца с даром Кеннинга могли бы стать грозными союзниками, учитывая, что теперь у нас есть два грозовых тигра. Если Йоши или Хану научить ездить верхом на самке…
Здоровяк откашлялся и бросил смущенный взгляд на Юкико.
– Не уверен, что мы можем требовать от них многого прямо сейчас. У Йоши сотрясение мозга и, вероятно, проломлен череп. Хана в шоке. Она не может спать. – Он поморщился. – И глаз у нее сильно болит.
– Да, глаз вызывает беспокойство, – кивнула Каори.
– Ничего, заживет, – пожал плечами Акихито. – Однако требуется время.
– Нет, Акихито-сан. Я говорю не про тот глаз, что у нее вырвали из глазницы, а про тот, что светится.
– Ах да, – спохватился Акихито. – Верно.
– А что твой гайдзин говорит о девушке, Танцующая с бурей? – спросил Маро. – То, как он отреагировал на нее, когда впервые увидел…
Юкико до сих пор смотрела на Каори, потрясенная словами, пронзившими ее до костей.
– Юкико, – повторил Маро. – Что говорит твой гайдзин?
Она перевела взгляд на Петра, стоящего на площадке.
Пётр не шевелился, глядя в лес, закутавшись в волчью шкуру, спасаясь от нарастающего холода. Раскуренная трубка освещала глубокие шрамы на лице, слепой глаз, темные стриженые волосы и остроконечную бороду. С бледных губ срывался дым с запахом корицы и меда, а в железной скобе на колене отражались молнии.
Буруу бил хвостом по ногам Петра, замирая и окаменевая всякий раз, когда гайдзин поворачивался, чтобы просверлить его взглядом.
Едва Пётр отворачивался, Буруу снова начинал лупить его хвостом.
Пётр помог им сбежать со станции ловли молний, они были в долгу перед ним. Поэтому грозовой тигр проявлял привязанность самым раздражающим образом из всех, на которые был способен.
– Его трудно понять, – пробормотала Юкико. – По-шимански Пётр изъясняется ужасно. И говорит о Хане, будто она… тронутая, что ли. У них на станции я видела женщину-гайдзинку, у которой был точно такой же глаз, как у Ханы. И цвет, и свечение. К ней относились как к святой.
– Тебе надо побеседовать с девочкой, – заметила Мичи. – Хана крепка, как железо. А против Хиро и Землекрушителя нам надо будет использовать все имеющееся у нас оружие. Сразимся мы здесь или на землях Кицунэ – две Танцующие с бурей лучше, чем одна.
Юкико устало кивнула.
Томо снова залаял, и головная боль Юкико заполыхала с новой силой.
МАЛЕНЬКИЙ ВОЛЧОК, ЕСЛИ ТЫ ПРОДОЛЖИШЬ ЛАЯТЬ, ПРЕВРАТИШЬСЯ В ПЕРЕКУС.
Буруу зарычал, протяжно, низко. Томо поджал хвост и мудро замолчал.
– И вот еще, – оживилась Юкико. Девушка достала потрепанный кожаный бумажник и продемонстрировала его собравшимся членам Кагэ. – Письмо. Мастера-политехника, починившего Петру ногу. Он был пленником гайдзинов, научил Петра немного говорить на шиманском. Если, конечно, это можно так назвать.
– Письмо от гильдийца? – Каори сузила глаза. – Кому?
– Его возлюбленной.
– У гильдийцев не…
– Это правда, Каори. То, что сообщила Аянэ. Внутри гильдии зреет бунт. Мастер-политехник, спасший конечность Петра, был одним из его участников. Послание адресовано его возлюбленной, женщине по имени Мисаки, с просьбой продолжать сражаться и свергнуть Гильдию. – Юкико вытащила из бумажника потертый лист бумаги и поднесла к свету костра. – «И я буду молиться за вас, за всех оставшихся мятежников, чтобы вы могли закончить начатое». И он желает смерти каким-то… Змеям. И вот еще. «Да настанет конец Гильдии. Да освободится Шима».