«Деций, ты — негодяй. Ты заронил семя сомнения, и оно проросло. Твое нечестивое неверие оскорбит Волка, и он не придет».
Казалось, сама луна поддразнивает ее своим холодным насмешливым ликом, ничего не выражающим и равнодушным. «Ты не можешь скрыться от меня, даже если отправишься на край света, — говорила луна, мой свет повсюду настигнет тебя. Я — твой учитель. Я вовсе не жду, когда ты начнешь повиноваться мне и следовать моим приказам. Я жду — когда ты повзрослеешь».
Вскоре восточный край неба начал бледнеть. Ауриана ощутила, как ее душу охватывает паника. На рассвете они станут видны, как на ладони, и на них обрушится смертоносный град стрел и копий со стен крепости. Ауриана могла теперь различить легкий курящийся дымок, поднимающийся из-за частокола крепости к небу.
В лагере Видо начался подъем. Часовые на крепостных валах стали пристальней осматривать округу. Один из часовых, по-видимому, никак не мог отделаться от впечатления, что под стенами на траве что-то чернеет, но что это было, он не мог разобрать. И поэтому не сводил с земли пристального взгляда, не поднимая пока тревоги.
И вдруг он вздрогнул от неожиданности. Его внимание привлекло какое-то белое пятно, спускающееся с холма, примерно в том месте, где располагался лагерь Бальдемара. Эта белая тень сильно колыхалась и как будто плыла над травой, плавно и неуклонно приближаясь к позициям Видо. Часовой немедленно позвал своего вождя.
Воины Бальдемара тоже видели этот призрак. Казалось, сгусток лунного света медленно надвигался на них.
«Что за опасность на этот раз угрожает нам? — подумала Ауриана. — Неужели с нас недостаточно тех испытаний, которые уже послали беспощадные боги на наши головы?»
Постепенно она поняла, что это движется не одна фигура — а пять или шесть человек, одетых в белые одежды.
«Мы погибли! Гейзар и Зигреда слишком рано очнулись от сна!». Зигвульфу пришли в голову те же самые мысли.
— Проклятая ночь! Они идут, чтобы предать нас! — прошептал он на ухо Ауриане.
Видо тоже наблюдал это странное явление из-за частокола на крепостном валу. «Гейзар? — подумал он с удивлением, зло сощурив глаза. — Неужели он такой дурак, что идет ко мне совершенно открыто, пусть даже среди ночи? Что этот проклятый идиот воображает себе?»
— Скачи туда, — приказал Видо одному из своих молодых дружинников, — и узнай, чего хотят эти люди.
— Но это же не люди! Если я уж обречен выйти им навстречу, то дай мне заговоренное копье, вырезанное из рябины в пору прибывшей луны, и пятьдесят всадников в придачу.
Ауриана могла теперь лучше разглядеть тех, кто шел к ним. Это были шесть священных Жриц, шествующих друг за другом. Та, что шла первой, двигалась плавно покачивающейся походкой. Ее одеяние искрилось светящимися блестками, как будто было вышито серебряными и золотыми нитями. Она шла уверенно и целеустремленно и замерла в торжественной неподвижности на расстоянии полета копья от полукруга затаившихся, припавших к земле воинов. Ауриана замерла от ужаса — ей показалось, что у женщины не было лица. Но постепенно она поняла, что на жрице надета маска.
Со стороны лагеря Видо раздались громкие возгласы и удивленные крики людей, столпившихся на земляных валах за палисадами.
Внезапно зазвучала тревожная трель, чем-то напоминающая резкие крики лебедей. Казалось, от этого звука вмиг оцепенела вся природа. Ауриана заметила, что сопровождавшие жрицу в маске послушницы поднесли костяные дудочки и медные горны к губам. Мгновение — и они вострубили в свои инструменты во всю мощь легких, издавая пронзительный, нестройный, душераздирающий вой, который, казалось, разорвал нить времени, как будто протестуя и оплакивая ужасы и жестокость этой беспощадной жизни, начавшейся еще с тех незапамятных времен, когда когти и клыки первого хищника впились в теплое трепещущее горло первой жертвы. Этот гимн был обращен к праху и костям и звал к воскрешению.
В лагере Видо воцарилась тишина, как будто высыпавшие на валы воины были вмиг заворожены этими звуками.
Ауриана поняла, что жрицей в искрящемся наряде была Рамис. Кто же, кроме нее, мог с такой отважной безоглядностью прийти прямо на поле брани? Те, кто стоял на валах, тоже по-видимому, начали догадываться, потому что Ауриана слышала, как из уст в уста передается имя «Рамис», и представила себе вскинутые руки, чертящие в темноте знаки, оберегающие от колдовства.
«Но если это, действительно, она, значит, она зовет сейчас Волка. Да, так оно и есть, Почему же я сомневалась?» — думала Ауриана.