Суния бросила украдкой взгляд на Ауриану, идущую рядом в цепях. Сила духа в этой женщине была для нее загадкой. Она идет навстречу унижениям и смерти так, как невеста идет к своему жениху.
Когда колонна пленников свернула с улицы Лата к цирку Фламиния[18], настроение толпы резко изменилось, став издевательским и враждебным. До ушей Аурианы долетело восклицание: «Что это? За кого он нас принимает?» Сделав несколько шагов, она услышала, как мужской голос проревел: «Посмотрите туда, назад! Это что, шутка?» Ауриану это озадачило, но все же она поняла, что над пленными насмехаются.
В куче проституток, столпившихся на крыше кабачка, раздавался голос Матидии:
— Я легко отличу парик от настоящих волос. Посмотрите вон на того мужчину в середине колонны! Если на нем не парик, то я — главная весталка[19].
Толпа встретила ее слова невеселым гоготом.
Внизу, в тени, отбрасываемой стеной таверны, стоял поваренок императорской кухни.
— Я узнаю его, парня, который идет вторым в пятом ряду! — закричал он. — Это же ученик дворцового пекаря! Это не пленник! Нас считают за дураков!
Его слова распространились по толпе со скоростью огня по сухой траве. Через час все собравшиеся поглазеть на триумфальную церемонию убедились, что Домициан разбавил колонну пленных более чем наполовину дворцовыми рабами, переодетыми в хаттских воинов.
Однако возмущение зрителей скоро улеглось. Даже самые горластые сочли за лучшее прикусить язык — приближался сам Император.
Впереди шли ликторы, расчищавшие путь великому человеку. Они уже миновали арку и двигались дальше мерной поступью. Количество ликторов, полагавшихся каждому магистрату, было пропорционально его авторитету.
Перед такими личностями, как, например, городской претор, шли обычно шесть ликторов. Домициан же назначил себе целых двадцать четыре, что, впрочем, никого не удивило. Каждый ликтор нес на плече фасции — пучки березовых розог с воткнутыми в них топориками и перевязанными кожаными ремнями. Они символизировали абсолютную власть человека, следовавшего за ликторами. Их прохождение сопровождалось барабанным боем, суровым и безжалостным. Всякий заслышавший его обязан был освободить дорогу.
Из-под арки показалась упряжка из четырех белых коней, нетерпеливо переступавших ногами не в такт бою барабанов и косивших в стороны. С Триумфальных ворот в воздух бросали шафран, который желтым порошком стал медленно оседать на землю, и из этого тумана вынырнула триумфальная колесница Домициана.
По рядам зрителей прокатился оглушительный рев. У Триумфальных ворот стояли в основном ветераны, легионеры, находившиеся в отпуске, а также торговцы из дальних городов. Все они пользовались значительными льготами при Домициане. В охватившем их экстазе они и в самом деле поверили, что в этой фантастической колеснице, сделанной из черного дерева и слоновой кости, разукрашенной золотом, едет божество, сошедшее на землю, их спаситель.
Домициан стоял как статуя, уставившись вперед оловянными глазами. Красная краска, нанесенная на его лицо, была похожа на маску из запекшейся крови — жуткое и символическое зрелище, символизировавшее все злодеяния Домициана на войне. Его голова была увенчана лавровым венком, а в руке он держал скипетр из слоновой кости, оканчивавшийся золотым орлом — птицей, заключавшей в себе дух племени, покорившего мир.
Пурпурная туника Домициана была расшита серебряными пальмами, поверх нее развевалась тога такого же цвета, на которой красовались звезды. Государственные невольники, бежавшие по обе стороны колесницы, размахивали кадилами, откуда струился дым благовоний, густой и темный. Он то сгущался, то рассеивался и символизировал облака, закрывающие Олимп. Домициан казался далеким, и отстраненным от своих подданных, словно овеянный мифом. Для них он был грозным, но справедливым колоссом, позволяющим простым людям лицезреть его. Позади Домициана стоял еще один государственный раб, на которого была возложена обязанность держать над головой Императора этрусскую корону из драгоценных камней. Кроме того, этот раб повторял ритуальные слова: «Оглянись и помни, что ты смертен». То было заклинание, охраняющее полководца-триумфатора от завистливого гнева богов.
Домициан воспринимал это заклинание как жужжание докучливой мухи, которая донимала его с того момента, как он вошел в колесницу на Марсовом поле. Он всецело был поглощен изучением оттенков народного ликования и не вникал в его смысл. Так музыкант критически слушает музыку своего соперника.
18
Фламиний Гай — римский государственный деятель, народный трибун и консул с 232 до 217 г. до н. э. Выступал против нобилитета и сената. Провел закон о наделении землей плебеев. В 217 г. был убит в битве против Ганнибала у Тразименского озера. Его именем названы цирк и дорога из Рима в Аримин.
19
Весталки — жрицы римской богини Весты, поддерживавшие вечный огонь в ее храме. Они пользовались исключительными правами.