Она неторопливо, задумчиво расчесывала волосы, глядя в окно-иллюминатор, но на самом деле не видя того, что за стеклом. Она подумала, что Кострайл не особенно хороший руководитель тренажа, пусть в его ведении и была лишь небольшая часть чрезвычайной милиции орбитали. Неэффективный. Слишком уж безразличный. Унизительно, что почти никто на большинстве орбиталей даже не знал о существовании таких подразделений. Даже здесь — на трезвой, осторожной, запертой на все замки, трижды перестрахованной, находящейся в постоянной готовности и просто предусмотрительной Диньол-хей почти никого такие вещи не интересовали. Все были слишком заняты — получали удовольствие. Предпринимались попытки вовлечь большее количество людей в орбитальную оборону последнего рубежа, но все они ничем не кончились. Люди словно не хотели думать о подобных вещах. Хотя их важность была так очевидна. Странно.
Возможно, проблема крылась в том, что настоящей, беспощадной войны давно не было. Со времени идиранского конфликта прошло полторы тысячи лет — лишь самые отъявленные из так называемых бессмертников могли еще помнить те события, но они были слишком заняты самими собой и не собирались просвещать других, рассказывая, что такое настоящие военные действия. Разумы и автономники, участвовавшие в тех событиях, тоже на удивление неохотно делились своими воспоминаниями. И все же какой-то способ решения проблемы наверняка был. Требовалось изменение самого подхода, и, не исключено, она и была тем человеком, который мог это сделать. Она сомневалась, что это по плечу Кострайлу. Да он даже не потрудился ответить ей в тон, когда она закончила разговор словами о длинной скамейке. Как невежливо! Она решила, что нужно ей поработать над смещением господина Кострайла с его поста, чтобы занять его самой.
Сто двадцать пять, сто двадцать шесть… Она почти достигла определенного ею самой числа утренних движений щеткой-расческой. У Йайм были густые роскошные каштановые волосы, и делала она так называемую глазную стрижку, то есть любой волос у нее на голове имел такую длину, что если его натянуть в сторону какого-либо глаза, то он оказывался слишком коротким, чтобы оказаться в поле ее зрения или вызвать какое другое неудобство.
Звонок ее лежавшего на другом столе терминала в форме тонкой авторучки прервал ее честолюбивые мысли. Она почувствовала унизительный холодок внутри, когда по тону звонка поняла, что ее вызывает Покойня.
Видимо, ей и в самом деле придется отправиться работать.
Но она все равно сделала два последних движения щеткой, прежде чем ответить.
Нельзя жить без правил.
ГЛАВА 4
В долине 308, которая являлась частью района Трижды освежеванный след ноги, находящегося в Павулеанском Аду на третьем уровне, имелась старомодная мельница с высоким наружным овальным колесом, приводимым в действие потоком крови. Это была часть наказания некоторым виртуальным душам, здесь обитавшим: каждый день они подвергались обильным кровопусканиям (но не до потери сознания). Было много тысяч таких несчастных, обреченных на кровопускания во время каждого сеанса, и для этого демоны невообразимой формы и громадной силы изымали их, орущих, из загонов, тащили к наклонным металлическим столам с желобами в изножье и привязывали там. Эти столы стояли сомкнутыми рядами на крутых насыпях засушливой долины, которая, если бы кто-то мог посмотреть на нее с достаточной высоты, оказалась бы рубчиком воистину гигантского отпечатка ноги, давшего название району.
Очень важная прежде персона, которой принадлежала освежеванная нога, в некотором роде все еще была жива и страдала каждое мгновение оттого, что с нее сдирали кожу. Она страдала и в фигуральном смысле, потому что ее кожа была неимоверно увеличена в размерах и всего один ее рубчик на ноге — или лапе; здесь в терминологии царила совершенно неподобающая путаница — теперь стал таким громадным, что составлял часть ландшафта, на котором столько других проживали свои загробные жизни и выносили многочисленные предписанные им мучения.
Кровь с металлических столов вязким потоком стекала по трубам и желобам в общее русло, текла вниз по склону, как это и свойственно жидкостям, пусть даже и в полностью виртуальной среде, и собиралась — набирая силу и мощь, по мере того как в поток вливалась кровь все новых и новых страдальцев — в глубокий, широкий пруд. Но и там, подчиняясь синтетическим правилам Ада, она решительно не желала сворачиваться. Из пруда-коллектора кровь по широкому каналу направлялась к вершине мельничного колеса.