Лицо императора побледнело, приняло мертвенный оттенок, сквозь кожу выглянула сеть вен, и под глазами залегли плотные тени. Разъярённый до слепого безумия, он взирал на страдающую девушку, медленно поднимаясь со своего кресла и накрывая её своей зловещей тенью.
За спиной Владимира стоял Заган и, затаив дыхание, с ужасом смотрел на свою жену, что была на грани потери сознания. А возможно, жизни. Он не бросился на помощь тотчас же, потому что знал – смертоносный натиск приступа монарха мог моментально перелететь и на самого князя, и их родство ему никак не поможет.
Опасливо, но решительно, Заган сделал шаг вперёд и положил руку на плечо императора.
Владимир продолжал смотреть на девушку так, как если бы она была виновницей краха дела всей его жизни. Мускулы лица дрожали от сильного напряжения, ладони сжались в бледные кулаки и зрачки сузились в ненависти к тому, что он не смог предотвратить.
Князь дрогнул телом, но рука его осталась тверда и крепче сжала царское плечо. Мгновение, и крики стихли, сменившись обморочным стоном и тихим плачем.
Император упёрся рукой в стол, низко склонив голову, и длинные волосы скрыли его лицо.
Времени отведено не много.
Заган бросился к закатившей глаза девушке и подхватил на руки. Её руки, ноги и голова безжизненно повисли, как конечности марионетки, которую держат в воздухе за одну ниточку, зачем-то приделанную к животу.
Как только великий князь направился к дверям, в зале раздался продолжительный грохот, треск разлетевшегося в щепки дерева и взрыв оконных стёкол.
Заган не оглянулся и вышел в проём, в котором взорвались двери. Ни одна из летящих деревянных щепок, ни один осколок серебряной резьбы не угодил ни на князя, ни на княгиню.
Глава 5 «Золото и грязь»
Жизнь в Александрии, большой столице губернии, как всегда, кипела и бурлила. По аллеям и обочинам в патологической спешке сновали городские обыватели, грохот конных экипажей на мощёных булыжником дорогах то и дело заглушал монотонное жужжание голосов. После деревенской тишины и близости к природе всё здесь казалось суматошным, каким-то наигранным и чересчур живым.
Руслан не собирался вливаться в пристанище безликой городской массы, но усталость и голод сморили его вдали от дома. Пришлось добираться до ближайшего населённого пункта, чтобы прийти в себя после долгого путешествия и набраться сил.
Вот уже второй день он странствовал по губернии и заточал в каменный крест отверженных миром грешников. По убеждениям жреца, они обитали повсюду, но почувствовать энергетику своего спасителя могли лишь на небольшом от него расстоянии. Поэтому граф был вынужден искать их сам.
Поиски были непродолжительными. Практически на каждые три-четыре квадратных километра встречалась одна, а то и несколько душ, а разбитые их составляющие представляли собой десятки и сотни обезумевших мёртвых.
К ближайшему к окраине столицы ресторану Руслан старался проложить путь по более или менее тихим аллеям, но люди были повсюду. Он ехал верхом на коне и старался не глядеть вниз на текущую толпу, и неожиданное препятствие застало его врасплох.
– Господин! Барин! Ваше сиятельство! – чеканила оборванка неопределённого возраста. – Помогите! Сердцем матери прошу – подайте хоть монету! Со вчера ни крохи во рту, помогите, буду и Всевышнему, и демонам за вас молиться, барин!..
Нищенка боком бежала за жеребцом и тараторила, как умалишённая. Волхонский с отвращением выдернул полу сюртука из её грязных рук и ускорил коня. Оборванка попыталась ещё бежать за ним и сбивчиво взывать к милосердию, но очень быстро запуталась в лохмотьях и упала, и Руслан наконец оторвался.
Достав платок, он отряхнул грязные пятна на дорогом бежевом сюртуке и ненароком испачкал идеально белую перчатку. Настроение было похерено на корню.
Он обогнул несущегося прямо под копыта подростка, увильнул от столкновения с другим мальчишкой и приготовился к последнему испытанию. От безлюдной улицы его отделяла кучка мещан, глазеющих на чью-то показательную дуэль на шпагах. Очевидно, в эту минуту кто-то одержал победу, и толпа разразилась торжествующим воплем.
Графский конь поравнялся с ликующей толпой. Из-под козырька цилиндра Руслан увидел, как победителя хлопают по плечам, а проигравший, плюнув под ноги, швыряет ему звенящий мешочек, подбирает шпагу и уходит, растолкав зрителей, которым стал неинтересен. Руслан прижал Раската ближе к газону и тут, к своему отвращению, услышал: