— Отметки в школе ничего не значат. А фестиваль — это же главное событие!
Ночь, в которую мы танцуем под луной, выбрана не случайно. Для фейри теней это самая магическая ночь в году. Она укрепляет наши силы, заряжает город на весь следующий год и может даже одарить могуществом юных фейри вроде меня.
Лишить этой возможности — это намного хуже, чем просто получить плохую оценку.
Даже папа выглядит обеспокоенным. Он не любит спорить с мамой при мне: обычно он дожидается заката, пока все не пойдут спать. Я знаю это, потому что с нашими хлипкими стенами всё равно слышно каждое слово.
— Королла…
Взгляд её суровых глаз впивается в него.
— Она может заслужить прощение и отмену наказания, показав успехи на занятиях. Как на общих, так и на домашних.
Папа сжимает губы в тонкую линию. Ему это нравится не больше, чем мне. Хорошо, хоть он мыслит рационально.
— Это окончательное решение. А теперь иди помой руки перед едой.
— Я не голодна, — говорю я, тяжёлым шагом возвращаясь обратно в свой угол, где и остаюсь до конца дня.
Слёзы жгут глаза, пока я слушаю перешептывания родителей за ужином. Они серьёзно считают, что их не слышно?
Сначала мама упирает в то, что мне нужно столкнуться с настоящими последствиями своего неправильного поведения и что меньшее меня не замотивирует. Папа возражает — запрет на участие в фестивале может разрушить моё будущее.
— Пока она живёт здесь, ей нужна магия фестиваля, ей нужно это общество.
— Ей не так нужна магия, как важно научиться вписаться в общество. Выделяться опасно. Твои слова, разве нет?
Поджимаю губы. Почему они так считают?
— Да что с ней будет-то от небольшого неповиновения на каком-то там занятии?
— Сейчас мы позволим ей своевольничать на занятиях, а дальше что? Своенравный ребёнок с её положением — это…
Мне кажется, или в мамином голосе слышится… страх?
— Ей не нужна дисциплина в том виде, в каком ты пытаешься её навязать, чтобы вписаться в местное общество.
— Но если вдруг у неё обнаружится сила, которая…
— И ты думаешь, в ней дремлет такая сила? — перебивает папа. — Думаешь, она достаточно одарена, чтобы привлечь внимание? Даже с благословением Йериака ей не хватит сил.
Я не могу сдержать всхлип, вырвавшийся из горла. Папа считает меня слабой?
Папа считает меня слабой.
Мотаю головой, глаза щиплет от слёз.
— Ни ты, ни я не обладаем выдающимися магическими способностями, — тихо отвечает мама. — Мы полагали, что с ней будет также, но…
— У тебя паранойя, Королла. Она не настолько сильна, чтобы у нас были причины для волнений. Нам нужно позволить ей пройти все обряды… или придумать новый план. Возможно, с подходящей парой у неё будет шанс…
— С какой ещё парой? Ты про мальчишку Виндшейда? Что, если они снова совпадут?
Папа вздыхает.
— Он был бы отличным вариантом.
— Да, замечательным. При других обстоятельствах я бы обрадовалась такой перспективе, но он сильнейший мальчик в деревне. Возможно, у неё получится не выделяться, если мы позволим ей идти своим путём. Но что насчёт её детей?
Новый вздох.
— И что теперь? Подавлять её? Как долго? Для чего? Я думал, мы отказались от идеи искать ей пару извне. Или ты передумала?
Ахаю. Пара извне? Он же не имеет в виду другой двор, верно?
— Я помню, — голос мамы становится ещё тише, шёпот не громче ветра. — Но… не знаю. Может, нам стоит ещё раз обдумать такую возможность?
Выглядываю из-за шкафа и замечаю, как папа после паузы медленно кивает.
Нет.
— У меня сохранились связи, — произносит он так тихо, что я не уверена, правильно ли расслышала его. Он ведь не может на самом деле говорить то, о чём мне показалось. — Если мы удержим её от ближайшего ритуала, у нас будет время подумать, что можно сделать.
— Она будет против.
— Ещё как. Но мы справимся. У нас будет время убедить её, что это лучший вариант из возможных.
Глава 3
Глаза у меня сухие и горят даже спустя несколько часов, когда лёгкое постукивание пробуждает от беспокойного сна. Со стоном тру руками лицо. Я заснула на потрёпанном одеяле в своём книжном уголке. Вообще-то у меня есть койка в углу общей комнаты, но у меня не было ни сил, ни желания переползать туда, даже после того как родители легли спать. Мне хотелось навсегда остаться в своём укрытии за шкафом.