Работа была тяжелой, особенно с учетом того, что Каррир был худ и невысок, а Фалла была девчонкой, да еще и выглядела в четырнадцать лет от силы на двенадцать. Каррир как раз прикатил обратно к конюшне пустую тележку для навоза, когда Фалла вышла из ворот конюшни и, прислонившись к ним, спросила:
– Как, по-твоему, почему мы до сих пор называем хлев конюшней, если лошадей нет уже прорву лет? – Ее взгляд блуждал по горизонту. Каррир посмотрел в том же направлении, слегка наклонив голову влево. Так ему было проще смотреть на что-то столь далекое, как горизонт.
– Хм. Не знаю. А это важно?
Фалла тяжело вздохнула.
– Не знаю, что важно, а что нет, но мне бы хотелось это узнать. – Она прищурилась на пролетавшее облако. – Пошли к реке!
– Фалла! Мы должны закончить уборку!
– А что они нам сделают? Заставят убирать конюшни?! – Она улыбнулась. Улыбка у нее было милой. Не то что язвы на лице. Каррар рассердился на себя. Если они сами друг к другу будут относиться плохо из-за таких мелочей, то чего ждать от остальных? Пока он топтался рядом с тележкой, Фалла уже пробежала половину склона к реке. Бросив тележку, Каррар побежал за ней.
У реки было прохладно, солнце неярко светило через кроны ив, и можно было с удобством лечь в их тени на траву, погрузив ноги в медленные воды небольшой Овражки. Речка впадала дальше в более полноводный приток Меридиана – Кривую реку. Там располагалась большая деревня, куда монастырь часто отправлял монахов для трактовки Догм и для торговли.
Когда Каррир подбежал к прибрежным зарослям, Фалла уже залезла на любимую ветку ивы и сидела, опустив ноги в воду. Каррир, закатав штаны до колен, зашел на мелководье и умылся. Рука, скользнув по дну, наткнулась в иле на что-то твердое. Камешек неровной формы едва с фалангу его мизинца, слегка алый, как мутный-мутный кристалл. Каррир промыл его в воде, но камень так и остался мутным и тусклым.
– Что это? – Фалла заинтересовалась его находкой, а значит, спокойной жизни не будет. Любопытству Фаллы завидовали все окрестные сороки и кошки.
– Камень, – пожал плечами Каррир. – Немного странный. Может быть, стекло принесло откуда-то сверху течением…
– Там никто не живет. – Фалла нахмурилась. – Покажи мне. – Она протянула руку, не сомневаясь, что ее просьбу выполнят. В этом была вся Фалла.
Взяв камень в руки, она крутила его пару секунд. Посмотрела на свет, понюхала, хотела, кажется, даже надкусить, но потом передумала и протянула обратно. Она все так же хмурилась.
– А вдруг это Семя Хаоса?
Каррир в голос рассмеялся. Скорее он бы нашел тут мешок с золотом, чем легендарный камень, дарующий магию. Все знают, что Семя добывают в шахтах в Области Одина, в горах Ужаса. Как он мог оказаться здесь, за тысячу километров, на северном краю Империи?!
– Кар! Не смейся. Я, правда, думаю, что это оно. Знаешь, в другом монастыре, где я жила в приюте, останавливался один маг и его ученик. Я видела, как ученик, когда сдал экзамен после ночи бдения, проглотил похожий камень. Тот светился ярче, но он и не лежал в воде.
– И как ты могла это увидеть? Он его разве при всех глотал? Не смеши меня!
– Я смотрела из святилища… Подсматривала с балкона для хора. Меня заметили и из-за этого выгнали сюда. Тот монастырь был в Каллимаре. Так что я знаю, о чем говорю!
Каррир посмотрел на камень вновь, теперь уже с сомнением. А вдруг это – Оно? Да нет, чушь!
– Почему же ты сама его не проглотила?
– Ну… Это было бы нечестно, ты ведь его нашел. Тебе и глотать.
– Не буду я ничего глотать!
– Тогда давай его сюда, я попробую. – Она требовательно протянула раскрытую ладонь.
Каррир задумался. Чушь… Но вдруг нет? Все знают, если ты примешь Семя и станешь магом, то тебя будут учить. Ты станешь важным. Тебе дадут службу у самого императора! Больше никаких издевок из-за его глаз, из-за того, что у него нет родителей. Мечта. Каррир задумчиво погладил камень. А потом, прежде чем позволил бы себе передумать, проглотил его. Он едва не подавился, закашлялся, нагнувшись и чуть не хлебнув воды из реки. Он почти ждал смеха Фаллы, ее слов о том, что она пошутила. Но смеха не было.
– Ну как ты? Чувствуешь что-нибудь? – Фалла пристально смотрела на него, наклонившись на своей ветке и держась за более высокие плети ивы. Отдышавшись, Каррир прохрипел: