– Не годится! – отрубил Гриф. – Чтобы получить и в самом деле достоверные сведения нам потребуются годы. Напомню, что через полгода планета вместе с Луной и нами в качестве спутника войдёт в точку нуль-перехода, а следующая будет соответственно ещё через год. У кого-то есть желание торчать в компании этих дикарей ещё год?
– Я знаю, как мы поступим! – сказала, подбросив в костёр обломок сухой доски, выброшенной прибоем, Тайнесса Родамантис. – Минойта высказала верную мысль! Мы должны воспользоваться эффектом невидимости, оно позволит, не привлекая внимания, оказываться в нужных местах и вступить в переговоры с лидерами.
– Не поможет! – резко бросил Гриф.
– Ты зря так резко отказываешься, милый мой навархос. Послушай, как мы поступим. – Тай вернулась к своему месту, грациозно расправила пеплос и опустилась на кокосовое бревно. – Ген уже показал, что он сможет скрытно провести наш планетолёт на любую площадку. Высадит меня в центре главного города СССР... Такое у него название смешное... Мозг-ва, кажется. Город средоточия мудрости...
В этом самом центре средоточия мы высадимся, сдадимся силам охраны. Наверняка центр центра они охраняют особенно тщательно. Дальше просто договоримся о встрече с первыми лицами уже непосредственно у них в командном центре, или как он там у них называется.
– Одну тебя я не могу отпустить!
– Ты не можешь мне ничего запретить, Гриф! Но я готова согласиться с тобой и взять кого-то в напарники. Вдвоём всё-таки будет веселее. Я возьму с собой Раса. Тарасий, ты согласен?
– Буду рад, – коротко кивнул черноволосый атлет. – Мне и самому интересно.
– Сразу после этого, Ген берёт на борт Данату и Сола и доставляет их в Вашингтон, где они предстают перед лидерами США.
Грифандр не смог придумать причины, чтобы раскритиковать этот план и нехотя, согласился. Он поднялся, прошёлся, словно разминаясь перед сложным гимнастическим упражнением, помассировал виски и сформулировал:
– Объявляю готовность номер один! С сегодняшнего дня начинается подготовка к встрече с лидерами самых земных государств. Срок подготовки – два дня. Цель предстоящих переговоров как минимум, составить график следующих встреч, а как максимум склонить к процедуре отказа от самых разрушительных средств уничтожения.
***
Тёмным декабрьским утром по Кунцевскому парку ехала чёрная «Волга».
Олег Антонович Гордиевский полковник Первого управления КГБ СССР, а по совместительству агент Королевской Службы внешней разведки мучился от того, что уже неделю не мог выполнить важнейшего задания. 13 декабря ему передали указание Лондонского центра о срочном устранении действующего генсека.
«Операция была давно запланирована, и всё шло согласно договорённостям, но почему-то эти чёртовы лайми решили переиграть. Приспичило им к новому году видеть на советском троне «своего» человека». – Ворчал про себя Гордиевский, подходя заснеженной дорожкой к главному корпусу Кремлёвки.
Оттепель, донимавшая москвичей, к концу второй декады декабря сменилась резким похолоданием. Выпавший снег, украсил белыми тяжёлыми гирляндами лапы елей в Кунцево, где располагались корпуса главной больницы 4-го управления Минздрава СССР. Однако предновогоднее улучшение погоды не радовало матёрого разведчика.
Небрежно махнув красной книжечкой на входе в здание, Гордиевский проследовал к дежурным фармацевтам. В хозяйстве Ивана Евгеньевича Щасова, главного во всей Кремлёвскойбогадельне, Олега Антоновича знали все. Знали, как старого приятеля, частенько мило беседовавшего с Иваном Евгеньевичем за столиком больничного буфета. Только никто из работников не догадывался, что обсуждали эти двое совсем не результаты хоккейных матчей, и не семейные проблемы, и даже не здоровье высокопоставленных пациентов, а совсем даже наоборот.
Сегодня Щасова не было на месте, он должен позвонить и распорядиться, чтобы провизоры получили нужный препарат и передали его лечащей бригаде. Передача препарата «Дигоксин» для инъекций не заняла много времени. Препарат действовал безотказно, а главное разлагался в организме, не оставляя следов. К тому же вполне вписывался по линейке кардиотерапии. Личный помощник и заместитель главврача ЦКБ Григорий Жучалин, не задавая вопросов, выслушал требования утреннего визитёра, только буркнул в конце: «Будет сделано, товарищ полковник...». Операция по удалению двух важнейших фигур в руководстве страны переходила в заключительную стадию.
Первым пошёл маршал Устинов. Уже к полудню у него начали отказывать внутренние органы, а вечером следующего дня старый организм перестал сопротивляться, и Дмитрий Фёдорович отошёл в мир иной.