***
После того, как глава экспедиции минойцев покинула палату, Черненко нажал кнопку вызова персонала. Буквально через минуту появились Шушалин и Печенёв[21]. Первый старался остановить второго, но тот непреклонен в стремлении поддержать патрона.
– Вадик! Срочно! – не обращал никакого внимания на лепет лечащего врача генеральный секретарь. – Принеси в палату телефон правительственной связи. Мне необходимо переговорить с Громыко. И Чебрикова позови. Он мне тоже понадобится. И не стой как истукан! Бегом – марш!
Ещё через минуту в палату, отталкивая телефонистов с мотками проводов, быстрым шагом вошёл Председатель КГБ.
– Витя, мне сегодня рассказали, что скончался Дмитрий Фёдорович, – сходу начал Черненко, едва Чебриков переступил порог палаты. – Я не верю, что причина смерти – какая-то мифическая болезнь. Дмитрий был здоров и отличался крепостью организма. Возьми это на личный контроль.
– Слушаюсь, – по-военному чётко ответил удивлённый глава чекистов. – Как вы угадали ответ врачей, Константин Устинович?
– Я ничего не угадывал, – проворчал Черненко. – Я просто предупредил события. Если они уже успели составить отчёт по причинам смерти, то переделать их можете заставить только КГБ. А что они конкретно написали, ты видел?
– Первоначальная причина смерти острая сердечная недостаточность. – Процитировал на память Чебриков уже представленное врачами ЦКБ свидетельство о смерти маршала Устинова. – Не беспокойтесь, Константин Устинович, они узнаю, как родину любить.
Рядом с Чебриковым уже топтался мужик в спецовке, дожидаясь, когда можно будет сообщить о готовности телефонной связи.
– Что топчешься, товарищ телефонист? – заметил его Черненко. – Закончил, я вижу... Ну и спасибо, до свиданья. И смотри, никому ни слова, о том, что сейчас слышал.
– Так точно, – вытянулся телефонист. – Обижаете, товарищ генеральный секретарь. Я при поступлении подписку давал...
– Ну, хорошо, извини старика, – проворчал Черненко. – Ступай, свободен.
И уже, обращаясь к Чебрикову, сказал:
– Витя, сейчас набери-ка мне, милый друг, Громыку.
– Но, Константин Устинович, уже два часа ночи, может быть лучше подождать до утра?
– Как раз нет! Дело не терпит. Раз такие дела закрутились, то до утра много чего может произойти. Не известно, доживу ли я сам до утра...
На минуту тишину палаты нарушал только характерный скрип телефонного диска.
К трубке на другом конце никто долго не подходил.
– Что они себе там позволяют, – недовольно ворчал Чебриков. – Охрана первых лиц государства называется.
Наконец, кто-то из личных прикреплённых министра иностранных дел поднял трубку аппарата.
– Председатель Комитета Госбезопасности при Совете Министров СССР, – официально представился Чебриков. – Доложите, кто взял трубку.
...
– Майор Игумнов, вашим поведением займёмся позже, а сейчас срочно пригласите к телефону Министра иностранных дел товарища Громыко.
...
– Майор, это не просьба, это приказ! Если спит, разбудите! Дело государственной важности.
Прошло ещё не меньше десяти минут, когда к трубке подошёл Андрей Андреевич Громыко.
– Что случилось, Витя? – проворчал сиплым со сна голосом министр.
– Андрей Андреевич, извините за столь поздний звонок, но... С Вами сейчас будет говорить товарищ Черненко. Передаю трубку. – Чебриков протянул телефонную трубку генсеку. – Громыко на связи.
– Извини Андрей, что разбудил, но тут дело такое, отлагательства не терпит. У тебя сейчас этот, как его? Да, Гобачёв, кажется, в Лондоне, правильно?
...
– Больной, да, больной, но память ещё работает, сегодня меня слегка подлечили, даже говорить могу не задыхаясь. Ты этому Мишке сообщи, прямо сейчас...
...
– Да! В Лондон! Не тупи, Андрей, соберись. Там сейчас ещё полночь не наступила...
Скомандуй ему, чтобы он завтра этой вобле сушёной, как там её? Ну, той бабе, что у них сейчас за премьера...
...
– Правильно, Тэтчер этой долбанной. Вот ей, да. Чтобы он сообщил, что мы готовы начать переговоры по сокращению стратегических вооружений...
...
– Ну, проснись уже, Андрей Андреич! В развитие действующего договора. Да, того что СНВ-2 газетчики называют. Всё остальное завтра обговорим, меня ещё из больницы не отпустят, буду тебя здесь ждать. Устроим очередное заседание Политбюро... Да, прямо у меня в палате. Короче, звони прямо сейчас!