– Товарищи, позвольте поздравить вас с наступающим новым годом! – Черненко даже нашёл в себе силы улыбнуться присутствующим. – Желаю вам встретить Новый год дома, с вашими близкими! А не как я, в этой камере смертника... Знали бы вы, как мне здесь осточертело! Но у меня для вас есть подарок, – он опять окинул взглядом присутствующих. – Чувствую я себя гораздо лучше. Врачи тоже отмечают, как они говорят, «положительную динамику». Так что ждите, через пару недель встретимся в Кремле. – Он опять присосался к аппарату.
– Константин Устинович, – на правах самого опытного проговорил Тихонов. – Может быть, не стоит торопиться? Отлежитесь, пройдите терапию...
– Тебя бы, Николай Александрович, на моё место, – криво усмехнулся Черненко, не дав Предсовмина договорить. – Но хватит о постороннем! Я хочу сделать заявление и надеюсь, что вы, товарищи, меня поддержите.
Он как-то странно посмотрел на Чебрикова, и, кажется, даже подмигнул ему. Хотя это движение века можно было принять и за старческий тик.
Черненко замолчал. Он молчал довольно долго. Наконец, открыл глаза и глухо проговорил:
– Я прошу освободить меня от занимаемой должности. Лёжа в этих четырёх стенах я вдруг понял, что из-за старческой глупой боязни, загораживаю дорогу более молодым товарищам. Не годится такое дело, чтобы самый передовой общественный строй продвигался только такими как мы с вами пнями трухлявыми.
– Что вы такое говорите! – наперебой, как гуси, зашумели гости. – Не можем мы на молодых страну оставить! Нет никого! Вы ещё... А мы вам...
Каждый из собравшихся старцев не хотел покидать своё тёплое и хлебное местечко с практически неограниченной властью.
– Силой меня будете удерживать? – скривился Черненко. – В марте проведём Пленум ЦК, на котором и объявим нового генсека.
Все вздохнули с облегчением. Члены Политбюро, как никто другой понимали, насколько всё зыбко и хрупко в сложившейся ситуации. Последние три года показали, насколько легко уходят, казалось бы, самые здоровые кадры.
***
Второго января нового, 1985 года на даче Горбачёвых шёл немного странный разговор:
– Все в порядке?
Раиса посмотрела на мужа с беспокойством.
– Да. Почему спрашиваешь? – тот удивлённо пожал плечами, ночь он провёл нормально, хоть и без сна. Но старался никого не будить. До самого утра пробовал писать не то план, не то стратегию. Он сам не очень понимал, что. Встреча с Маргарет Тэтчер произвела на него неизгладимое впечатление. Её железная воля подавила его, в тоже время как обаяние с элементами лёгкого флирта, заставляли скорее подражать, чем отвергать.
Жена подошла ближе.
– Ты какой-то не такой сегодня.
– Голова, – он немного поморщился. – Горло вроде бы немного першит. Ничего страшного. По-сравнению с Черненко.
– В поликлинику записать?
– Нет, меня в Кремле посмотрят.
– Там посмотрят... – Она фыркнула пренебрежительно. – Сплошные блатные. Вот бы это гнездо разогнать.
– Рая, не нагнетай, – Михаил Сергеевич с деланной суровостью погрозил пальцем. – Кстати, после обеда позвони мне, напомни про «Волгу» для твоего Левады. Только осторожно, не напрямую, завуалировано, а то мало ли...
Уже светало, где-то вдалеке мерцали огоньки, зима в этом году выдалась суровая и снежная. Вот и утро после новогодних праздников радовало бодрым морозцем под двадцать градусов.
– Рая... – сказал Горбачёв. – Проводи меня.
Она повернулась. Думаю, она поняла, почему муж её позвал – в доме всё прослушивается. Поговорить без посторонних ушей трудно.
– Я решил бороться за пост Генерального.
Раиса как-то странно посмотрела в глаза мужа. И он увидел, что она боится.
– Ты, серьёзно, так решил? – сказала она.
– Да. Стране нужны перемены. Еще один – два старика – и всё. Конец.
Ветерок дунул, поднимая в воздух снежное месиво, но почти сразу стих.
– Ты как то изменился... – сказала она.
– Я принял решение, Рая. Ты со мной? – Михаил Сергеевич поправил выбившуюся прядь волос на виске супруги.
– Куда ж я денусь... – прошептала та. – Иди, тебя машина ждёт
Он ткнулся губами в её щёку, уловил запах «Champs Elysees», вздохнул и шагнул к прикреплённому авто. Привычно расположился на заднем сиденье, положил рядом шапку-пирожок и бросил водителю:
– Юра, трогай.
ЗИЛ плавно выкатился со двора мимо засыпанных снегом деревьев. За ним пошла машина сопровождения. И вот уже два чёрных «членовоза» несутся по Рублёво-Успенскому шоссе. Первое утро после Новогодних праздников на дороге спокойно.