Взрывы раздались как раз в тот момент, когда машинист Валерий Ходемчук находился в дальнем конце помещения главных циркуляционных насосов, а начальник смены реакторного цеха Перевозченко бежал по коридору деаэраторной этажерки в сторону блочного щита управления…
Реактор разрушен. Значительную часть топлива, реакторного графита и других внутриреакторных конструкций взрывом выброшено наружу.
26 апреля 01:24:15, борт планетолёта. С ужасом смотрел вниз на чудовищное облако плазмы. «Еслисейчас рванёт весь запас, то воронка получится... – пронеслось в голове у Гениоса. – Планетолёт отлично экранирует радиацию!». Больше он не раздумывал. Ладони крепко ухватили полусферу управления, почему-то язык отказывался отдавать голосовые приказы на самоуничтожение, но руки слушались и привычно скользили по полированной поверхности плоскости управления.
Тридцатиметровыйпланетолёт быстро опустился на место купола четвёртого блока. Он на какое-то мгновение завис, обретая видимость в электрическом свете фонарей станции. Повисел пару секунд, словно примериваясь, и рухнул, накрывая собой реактор. Огромное здание энергоблока скрылось в облаке пыли и пара.
Взрыв, последовавший за этим, был такой силы, что днище планетолёта разворотило, а плазма с температурой в несколько тысяч градусов выжгла внутренности космического аппарата. Силой взрыва выпуклая поверхность верхней палубы планетолёта приподнялась, выпуская в воздух дым и пыль, и тут же опустилась обратно, навсегда запечатав реакторное помещение.
***
26 апреля 18:30, в разрушенном взрывом энергоблоке вспыхнул пожар. Огонь бушевал всю ночь. В Припяти из окон верхних этажей видно это жуткое зрелище: языки пламени поднимались на десятки метров на высоту стоящей рядом с реактором трубы! Пламя было белым, это означало, что температура достигла нескольких тысяч градусов. Плавились, превращались в лаву или выбрасывались в воздух тысячи тонн загрязненных радиацией веществ. Фон вокруг станции из-за этого вырос в десятки раз.
Ядерное горючее, плутоний 239, сконцентрировался в критическую массу, что привело к четвёртому взрыву. Все, что находилось на дне реактора, вылетело бы оттуда, сорвав «крышку», если бы не таинственный неопознанный объект, закрывший собой реакторный блок. Внутри блока образовалось облако плазмы. Его отметили очевидцы аварии.
***
Николай Иванович Рыжков[30], утром двадцать шестого апреля собирался в Кремль. Суббота для руководства страны день рабочий. Он уже выходил, как в коридоре услышал телефонный звонок.
– Кажется, ЧП на Чернобыльской атомной, – услышал Рыжков взволнованный голос министра энергетики Майорца...
– Кажется или ЧП? – властно перебил Рыжков. – Говорите конкретней!
– В половине второго на четвертом блоке Чернобыльской АЭС произошел мощный взрыв, вызвавший пожар.
– Где? В машинном?
– Нет, – ответил Майорец, – в реакторе. Сильный выброс пароводяной смеси и возгорание. Говорят, что с возгоранием уже справились.
– Авария по коду "Один, два, три, четыре", – добавил Майорец.
Рыжков тяжело вздохнул. Значит, кроме пожара, есть разрушения, жертвы и выход радиации.
– Что Брюханов?
– Общие фразы. Ничего конкретного. Боюсь, он сам толком не знает…
– Прямо сейчас отправляйтесь на станцию, – перебил Рыжков Майорца, – осмотрите всё и доложите реальную картину. – Рыжков, не опуская трубку, надавил пальцем на рычаг телефона. Тут же набрал номер академика Александрова.
Александров разволновался, но ничего конкретного сказать не смог. Рыжков не стал слушать старческие причитания, отключился. Немного подумав, он набрал Горбачёва.
Тот тоже ещё не успел выйти.
– Михаил Сергеевич, мне сейчас Майорец звонил. На Чернобыльской АЭС, какая-то авария...
– Диверсия?
– Вроде бы нет. Говорят, – мощный выброс пароводяной смеси, повлёкший большие разрушения. Возгорание на кровле энергоблока. Уже сообщили, что возгорание ликвидировано. Есть жертвы, фиксируют утечку радиации.
– Во сколько это случилось?
– В половине второго ночи.
– Что наука говорит? Ты, с кем-то уже переговорил?
– Александров говорит много, как обычно, но ничего по делу. Информации мало.
Горбачёв на минуту задумался и продолжил:
– Собирай срочное заседание Политбюро, – приказал Генсек. – Попробуй вызвонить этого, как его... Автора проекта реактора, забыл фамилию.
– Доллежаля?
– Вот-вот, пусть нам расскажет, что и как у него с этим реактором. И сразу подбирай состав комиссии. Я буду на месте через полчаса. Значит на 9:30 пускай все собираются.