Внезапно из-за угла на его пути выросла тёмная высокая фигура. Высокая статная женщина с открытой, как положено жрице, грудью и каштановыми волосами, волнами, стекающими до пояса, вытянула вперёд руки в останавливающем жесте. Золотая диадема, перехватывающая замысловатую причёску, свидетельствовала о принадлежности к высшему жречеству.
– Стой! Будь ты даймон, или смертный! – властный высокий голос жрицы заметался по залу, отражаясь от стен и потолка. – Остановись! Ты посмел нарушить покой Великой Богини...
Она не успел договорить, как Астрос одними прыжком преодолел ограждение, и полетел куда-то вниз. «Даймон! – пронеслась мысль у него в голове. – Если я сейчас на больную ногу... Нет, лучше на голову, там всё равно сплошная кость».
Наверное, из-за того, что он осквернил дом Великой Богини, удача в этот раз отвернулась от Астроса. Он упал прямо на повреждённую ногу. Резкая боль, словно ударом молнии, пронзила тело от щиколотки до макушки. Его тело застыло без движения, нелепо раскинув руки на каменном полу.
***
Очнулся он от того, что его больная нога упиралась в край чего-то твёрдого, скорее всего, каменного. Сквозь туман полузабытья до его слуха доносилось невнятное бурчание. По тембру голоса Астрос узнал голос женщины, которую он встретил в коридоре.
– ...О, Рея, Великая Матерь богов
Незнающих смерти, грудью кормящая, чтимая всеми,
Я призываю тебя, пламенея в молитве:
О, богиня! Воззри на меня благосклонно!
Пусть быки колесницы твоей возвестят своим рёвом,
О божественной власти твоей над всем сущим на свете,
О, богиня спаси нас, детей твоих малых от гнева
Поттей Дана[18] - сына родного тебе по крови божественной-царской.
О, заступись и за внуков твоих и сирых, и малых...
Останови колебанья земли, что грозят нам погибелью быстрой...
Юноши кровь, что пролью я сейчас в виде жертвы,
Я умоляю, прими благосклонно и снизойди к моей просьбе великой...
Сквозь пелену забвения до сознания Астроса доходили лишь невнятные неразборчивые звуки тихого женского голоса. Постепенно сознание возвращалось к нему, и до его разума начинал доходить смысл слышимых им слов. Смысл этот ему совсем не нравился. Он вдруг понял, что упомянутый юноша это он и есть, и что именно его кровь будет сейчас пролита в жертву.
Ни единым движением не выдавая пробуждения, Астрос осторожно поднял веки. Он надеялся, что длинные чёрные ресницы, которые так нравились девчонкам, скроют от жрицы его взгляд.
К его радости глаза жрицы закрыты. Астрос уже смелее открыл глаза и осторожно повернул голову. В наосе святилища, освещённом факелами, кроме жрицы и изваяния Великой Богини Матери-Кибелы не было никого.
Между тем жрица, плавно раскачиваясь, продолжала речитатив, постепенно повышая громкость и энергию голоса.
О, богиня! Шире открой свои вежды. Узри, всемогущая, жертву,
Что я сейчас для тебя приготовлю.
Пусть крик человека, исполненный страха и боли,
Порадует сердце твоё, и оно возликует.
И в ликовании этом да усмиришь ты гнев сына,
чей путь колебателя тверди нам смертным на страх и покорность
Богами начертан...
На этих словах она замолчала. Резко открылись её глаза, руки, сжимающие, сверкающий бронзой ритуальный нож, взметнулись к потолку. При этом груди в пройме платья тоже поднялись, упираясь вверх торчащими коричневыми сосками.
Стены, алтарь и скульптура Великой Богини снова мелко задрожали, наполняя помещение мелкой пылью. Дрожь земли вернула Астроса к действительности. С трудом переборов наваждение, он резко дёрнулся в сторону и полетел с каменного алтаря на пол. К счастью для него в этот раз он и приземлился на плечо, после чего, не обращая внимания на боль от удара, кувырком ушёл в сторону темнеющего прохода, вскочил на ноги, и, скрипя зубами от боли в ступне, рванул в темноту коридора.