– Ну, здоровья ему. – Хрипло проговорил пилот и приподнял серебристую стопку. Поднёс к губам и, чуть отставив мизинец, медленно влил в себя спиртное. – Ты, Владимир, не стесняйся, пей, чача первосортная, сам дважды перегонял. Закусывать тоже не забывай. Мы сейчас соберёмся и поедем. Я тебя с нашим штурманом познакомлю. Он свою версию тебе расскажет. Света рядом с ним живёт в соседнем доме. Её тоже позовём.
– А Света это стюардесса?
– Бери выше, – поднял палец вверх чуть захмелевший Кабачников. – Светлана у нас бортпроводниками командует! Бригадир она у них.
– Юрий Исаакович, – вдруг пришла в голову Вострухину шальная мысль. – Вы рассказывали, что диспетчер спрашивал что-то о встречном самолёте. Вы не в курсе, какой номер был у встречного рейса? Хотелось бы и тех парней расспросить.
– В курсе. Номер их бортовой я не помню, но рейс был отсюда... ну, то есть из Тбилиси, – он поднял глаза к потолку, вспоминая, – дай бог, памяти... Нет, точно не помню, но летели они на север... Вспомнил! Летели они в Таллинн. Это их базовый аэропорт.
Юрий внезапно вскочил, вышел в коридор, путаясь в рукавах, стал натягивать форменное тёмно-синее пальто.
– Собирайся, Володя, едем к Томашвили. Его дом на Дезертирке. Год назад многие у нас в управлении квартиры там получили. Ты же, наверняка, остановился в «Иверии»?
– Ага, а как вы догадались?
– Так ты из газеты же! Мне, кажется, вас только в хорошие гостиницы селят.
– На самом деле по-всякому бывает. – Пожал плечами Вострухин. – Бывает в такую дыру отправят, мама не горюй.
От принятой чачи ему стало уютно и тепло. Мир сделался добрым и ласковым. Никуда ехать не хотелось.
– Трое суток шагать, трое суток не спать, ради нескольких строчек в газете... – он немелодично, по причине принятого алкоголя, напел знакомые слова. Знаете песню?
– Ага, слышал по радио. – Кабачников сунул куртку журналисту. – Одевайся, пойдём, некогда нам рассиживаться.
На метро они быстро добрались до нового микрорайона застроенного девятиэтажными панельками какой-то из последних серий. Как и везде в СССР дома построили, жильцам позволили заселиться, а благоустройство отложили на неизвестный срок, поэтому пробираться до нужного дома пришлось по чавкающей слякотной январской грязи.
Илья Томашвили встретил старого друга, как подобает, с распростёртыми объятьями, а когда узнал, что его сопровождает настоящий журналист из «Труда», восторгам его не было пределов.
– Юра! Генацвале! – провозгласил он. – Конечно, я помню тот сумасшедший полёт. Такое не забудешь. Да! Сейчас расскажу товарищу журналисту, пускай наш с тобой рассказ сравнивает. Заходите быстрее в квартиру, сейчас Нанико быстро стол сообразит, всё должно быть по порядку.
Он активно жестикулировал большими руками, зазывая неожиданных гостей в квартиру.
– Юра, ты слышал, что нашей Светке повезло. Её Орлов телефон выбил. Везёт всё-таки наземным службам.
– Ты-то Илья, что завидуешь? – усмехнулся Кабачников. – Тебе же связь дали, как только въехал. Я помню, как мы у тебя на новоселье развлекались.
– Ты прав, ты прав... Давай звони Светику, пусть тоже подходит. Телефон её записан... Куда же я его записал? – Томашвили зачем-то похлопал себя по карманам домашних шаровар. Потом громко крикнул, обращаясь к жене. – Нани, милая, не помнишь, куда я Орловой телефон записал?
– Рядом с аппаратом посмотри, – ответила Нанико, немного насмешливо. – Ты же там стоял, там писал, значит там и бросил. Я так думаю.
Записка с номером действительно оказалась засунута под белую коробочку телефонного аппарата. И уже через полчаса в квартире Томашвили раздавался звонкий смех пергидрольной блондинки средних лет, перебиваемый добродушным баском её мужа. Мужчины солидного, чуть полноватого, с пышными усами, зато полностью лысого.
Застолье разворачивается в лучших грузинских традициях. После очередного цветастого тоста в голове у Вострухина появляется чётко сформулированная мысль. Надо срочно менять план командировки! Надо лететь в Таллинн! Он случайно наткнулся на фантастическую сенсацию планетарного масштаба.
Он дождался, когда гости за столом осушат очередной бокал, и отозвал в сторону хозяина квартиры.
– Я просто восхищён вашим гостеприимством, Дорогой Илья Давидович! – несмотря на переполнявшее его вдохновение и лёгкое опьянение, он помнил, что с людьми надо общаться вежливо.
– Ты же в Грузии, генацвале! У нас так положено друзей встречать. Тем более таких гостей, как ты. Журналистов у нас все любят. Газету твою тоже все любят. Да! – Томашвили приятно внимание московского гостя.