Она не знала, кто еще в городе мог дать согласие принести в жертву ее братьев.
Джаред, мозги которого, по-видимому, напрочь выветрились за время работы в гостинице, настоял на том, чтобы всем расправить постели. Эш и Лиллиан отправились в лес, решив первыми встать в дозоре, а отец Кэми уложил сыновей в одной комнате из соображений безопасности.
Кэми наскучило стоять, переживать и ждать в одиночестве на кухне, поэтому она отправилась в гостиную на поиски Анджелы и Ржавого. Анджела спала на софе, свернувшись у Ржавого на груди как кошка, которая нашла теплые колени и больше ей ничего не нужно. Ржавый гладил сестру по спине, слегка укачивая, словно она все еще была ребенком. Это была застарелая привычка выказывания любви, которая скорее приносила успокоение ему, нежели ей.
Ей было уютно и спокойно только от того, что они находились рядом друг с другом.
— Привет, — негромко окликнула Кэми Ржавого.
Она пересекла ковер, который когда-то был синим, но со временем истерся до белизны, и выглянула в окно.
Она слышала тревожные мысли Эша, патрулировавшего лес вместе с матерью, но казалось, что он был где-то далеко. Слабые огни Разочарованного Дола, отделенного от них полями, лесом и неразличимой тьмой ночи, тоже казались очень далекими.
— Скажи, — негромко сказал Ржавый, и Кэми, обернувшись, увидела, как он аккуратно вытаскивает себя из-под своей сестры. Он осторожно укрыл ее пледом. — Если бы Линберны вообще не вернулись в город и никакой войны магии не случилось, как по-твоему, у нас с тобой получилось бы что-то?
Кэми замялась.
— Ты имеешь в виду в романтическом смысле?
— Нет, в смысле сплоченного дуэта по профессиональному угону автомобилей, — сказал Ржавый, — или на поприще бальных танцев.
Кэми считала, что этот вопрос был давным-давно решен. Ну, она тогда подумала, что уладила все, отшутившись, а он позволил ей это сделать, и она надеялась, что это замечательное состояние может продлиться вечно.
— Значит, все-таки в романтическом, — сказала она.
Ржавый редко действовал, ему редко этого хотелось. Кэми же была противоположной натурой: она либо действовала, либо была поглощена жаждой деятельности. Все ее существование проходило в планировании действия, а потом в претворении его в жизнь. Она не хотела причинять ему боль, но не представляла мира, в котором они не разочаровали бы друг друга.
— Но Джаред был всегда, — ответила она. — Еще до того, как он приехал сюда, как мы встретились лично. Не знаю, кем бы я была без него. Это как гадать, какой бы я стала, вырасти в совершенно другом месте или будь у меня другая бабушка, хотя это не то. Я делилась с ним всеми мыслями, что возникали у меня на протяжении многих лет, и они отличались от тех, что пришли бы мне в голову, будь я сама по себе. Он формировал ход моих мыслей и то, кем я себя считаю. Может быть, я бы и не понравилась тебе, будь я другой.
Она потеряла первую лучшую подругу в двенадцать лет из-за своего странного воображаемого друга, и это вынудило Кэми отправиться в город на поиски новой. Она не знала, отважилась ли бы так упорно подружиться с кем-то столь же агрессивным и недружелюбным, как двенадцатилетняя Анджела, будь у нее другая компания. Она бы столько упустила в жизни.
— Ты нравишься мне такой, какая ты есть, — признался Ржавый. — Я помню, когда ты была просто подругой Энджи, которая, как мне тогда казалось, постоянно находилась под кайфом из-за сиропа от кашля. Но потом я увидел, какая ты с Анджелой и что ты для нее значишь. Я увидел твой дом, его тепло, насколько он отличался от моего… Как бы мне хотелось такого же для нас с Анджелой. Я любил тебя и думал обо всем, что появилось в моей жизни вместе с тобой. Мне захотелось, чтобы эта любовь что-то значила. Впервые в жизни мне захотелось сделать что-то значимое. Благодаря чувствам к тебе, мне захотелось созидать нечто прекрасное.
Кэми нервно посмотрела ему в лицо.
— Это, гммм, много значит для меня, но тебе следует знать, что я не собираюсь остепениться к тридцати годам и выстроить домик с кем-нибудь, потому что хочу строить карьеру репортера, полностью преданного своему делу.
Ржавый слегка похлопал ее по макушке.
— Ты была для меня красивой мечтой, паршивка, поэтому, пожалуйста, прекрати впихивать свои неприятные и обидные реалии в мою мечту. Этой мечте и так не суждено было сбыться. Этой мечте была уготована иная участь. Она показала мне, кем я хочу быть.
Это настолько разительно отличалось от того, что Кэми ожидала услышать, поэтому, к своему же удивлению, она рассмеялась. От смеха и усталости ее качнуло. Ржавый поймал ее. Они обняли друг друга.
— Спасибо, — сказала Кэми.
— Нет, это тебе спасибо, Кэмбридж, — пробормотал Ржавый. — Но сердце мое, и я говорю это тебе со всей искренней любовью, мне кажется, пора уже завязать с сиропом от кашля.
— Жестокая правда состоит в том, что я уже наркозависима, вот почему нам с тобой не проехаться с ветерком на гоночных машинах по Англии, — пробормотала она в ответ.
Она почувствовала, как он слегка начал укачивать ее, как это делал с Анджелой, поглаживая по волосам.
— Пообещай, что вы с Анджелой будете держаться вместе, ладно?
Кэми взглянула через плечо Ржавого на Анджелу, свернувшуюся в калачик, подтянувшую под себя ноги, обутые в сапоги на высоких каблуках, с волосами, разбросанными по подушке черным шелковым веером.
Роб, возможно, хотел принести в жертву источник, но дал понять, что им движет желание сначала наказать Кэми. Он может попробовать забрать кого-нибудь из них. У Анджелы не было магии, чтобы защититься. Как, впрочем, и у Ржавого, но именно за Анджелу брат, что естественно, больше всего переживал. Он знал, как они все сплотились, чтобы защитить братьев Глэсс. Но и он хотел защитить то немногое, что у него было — сестру.
Кэми понимала, что он, должно быть, чувствовал.
— Она мне как сестра, — пообещала она Ржавому. — Ничто не сможет причинить ей боль. Никто нас не разлучит.
— Вот и славно. — Его руки были теплыми и сильными. — Это все, что я хотел знать. Несмотря ни на что, вы навсегда останетесь моими девочками.
Кэми рассмеялась.
— Мы всегда будем твоими девочками.
К удивлению Кэми, он не рассмеялся вместе с ней, хотя раньше всегда смеялся в ответ. Вместо этого он заговорил, и голос его был спокойным и добрым. И очень уверенным.
— Тогда этого будет достаточно. И даже больше, чем просто достаточно. Я всегда буду благодарен тебе за это.
Кэми положила щеку ему на грудь. Она знала, к чему это было сказано: на всякий случай, вдруг им больше не выпадет шанса поговорить. Им обоим было известно, что смерть начеку: может быть, она уже подкралась к ним ужасно близко. И все, что им оставалось, это воспользоваться этим кратким мгновением, чтобы согреть друг друга.
Джаред мог чувствовать то, что чувствовал Эш, когда они с тетей Лиллиан патрулировали вместе лес, и тревога брата передавалась Джареду, охватывая тело подобно ознобу. Он знал, что Эша и Лиллиан не коснется гнев Роба. Они были в большей безопасности, чем любой горожанин Разочарованного Дола, но они были и его семьей. Он был рад, когда настала его с Ржавым очередь, сменить их на посту. Он с удовольствием вышел в ночь.
Лес ночью представлял собой темное сверкающее существо, окружившее их со всех сторон. Воздух потяжелел, словно позаимствовал вес у листьев. Периферическим зрением Джаред то тут, то там выхватывал из мрака отблески света. Он видел холодный свет луны, целующий водную гладь, напоминавшую бриллианты, которых слегка касаются женские нежные пальцы.