Научная сказка, фантастика любых допущений, разумеется, находит место в общем потоке художественной литературы: фантастическая литература - вид художественной литературы.
Однако, исследуя этот вид литературы, нужно выделить из него ф а н т а с м а г о р и ю - те произведения, где ничем не ограниченный вымысел не содержит никакой другой цели, кроме изображения "занимательного невероятного", зачастую отвлекающего читателя от неприглядной, опостылевшей ему действительности, уводящего в мир нереальный, создаваемый, к примеру, перенесением героев в космос, на вымышленные планеты, в условия невообразимых приключений, звездных войн, космических ужасов...
На Западе даже появилась своеобразная область фантастики, получившая название "Космическая опера". В ней "оперная условность" применяется относительно к воображаемым мирам, которым подчас приписываются земные средневековые или еще какие-либо иные особенности. Как правило, такие произведения не несут в себе иных задач, кроме развлекательных, но им отдавали дань и такие серьезные фантасты, пришедшие в литературу из науки, как Айзек Азимов.
Не так давно Москву посетил в качестве гостя американского посольства фантаст профессор Д. Ганн. Встречаясь с московскими писателями, он, п р е п о д а ю щ и й ф а н т а с т и к у в одном из американских институтов и создавший учебное пособие по фантастике для американских колледжей, где учит с помощью фантастики думать, искать, изобретать, делит фантастику на т в е р д у ю (то есть научно обоснованную) и п р о ч у ю, где допускается любой вымысел. В отношении "твердой" фантастики, которую мы называем н а у ч н о й, он даже ставил вопрос о патентной защите выдвигаемых фантастами идей...
Сделав этот небольшой обзор, я хотел бы теперь вспомнить о том, как мне самому пришлось искать определение сущности фантастики в своем "Пунктире воспоминаний".
Каковы же ее задачи, формы и возможности? Очевидно, что она не существует сама по себе. Фантастика - неотъемлемая часть х у д о ж е с т в е н н о й л и т е р а т у р ы. Она многообразна и представляет собой вид литературы, подчиненный ее основным законам. К ней в полной мере относятся слова Буало:
Невероятное растрогать неспособно
Пусть правда выглядит правдоподобно.
Стоит вдуматься в эти строки. Читатель должен поверить писателю независимо от того, преподносит ли тот ему вымысел или правду. Все должно быть достоверно! (Бесполезно возмущенное изумление некоторых начинающих писателей, восклицающих в ответ на недоверие к ими написанному: "Но ведь так было!" Неважно - было или не было: требуется, ч т о б ы з в у ч а л о т а к, с л о в н о б ы л о!)
Но как же соотнести эту мысль с фантастикой? Невероятное, казалось бы, заложено в ней самой! Неискушенные фантасты подчас старательно преподносят читателю именно невероятное, полагая, что именно в нем и состоит фантастичность. Как они заблуждаются! Фантастику надо создавать не столько фантастичной, сколько художественной, достоверной, научной. Необходимо убедить читателя в правдоподобности самого невероятного! Вспомните, как умело подводит читателя Уэллс к осознанию возможности сделать предмет невидимым, как окружает он своих попавших в необычные ситуации героев правдоподобными деталями, заставляя читателя верить и всему остальному. Уэллс понимал: невероятное не дойдет само собой до читательского сердца. Твердо знали это Жюль Верн, Александр Беляев, Иван Ефремов... Всех этих столь разных писателей объединяет общее стремление: раскрывать читателю светлые дали, а не тянуть его в сумрак тупиков. Мало поместить героев в звездолет, отправить на другую планету, ввергнуть в фантасмагорические ситуации... Необходимо, чтобы они ощущались ж и в ы м и людьми, стали нам близкими, узнавались по манере речи, чертам характера. И главное, чтобы своими действиями утверждали веру в будущее, а не сеяли ужас опустошения на пороге гибели цивилизации.
В век научно-технической революции нельзя считать главным направлением научной фантастики и показ "маленького человека", пользующегося достижениями НТР, а то и напуганного ими. Нет, не подобные герои должны вести за собой молодого читателя, а творцы техники, прививающие любовь к ней.
...Завершая эти размышления, хочу привести сонет из того же "Пунктира воспоминаний":
К потомкам радостная ревность,
Как тень, исчезнет на свету,
В грядущее, на звезды, в древность
Хочу вести свою Мечту.
Столегкокрылая подруга
Берет меня с собой в полет.
Безокоемная округа!
Лечу к тебе, заря, вперед!
В игре стремнин воображенья
Поток бурливый напоен
Огнем идей, гипотез жженьем
И тайной будущих времен!
Фантазия - поэта друг!
Нет без фантазии наук!
Последние строки сонета вспоминаются мне при чтении произведений нового для читателей фантаста - почтенного ученого, профессора Александра Плонского. Не могу не приветствовать приход в литературу человека науки, остающегося в литературе ученым, который не может не мечтать!
Не хочу лишать читателя радости восприятия прочитанного, скажу только, что в его кратких, ярких, порой дерзких рассказах, посвященных неожиданным научным идеям (однако вполне научно обоснованным), ощущается связь с очерком, заключающим книгу, - повествованием о профессоре Браницком. Невольно видишь во всех предшествующих рассказах отражение этого героя, ибо итогом сборника "Плюс-минус бесконечность" следует считать слова: "Нет без фантазии наук!"
А л е к с а н д р К а з а н ц е в