– Так не должно быть. Я не могу просить о помощи. Я должна заботиться о тебе и о Джессике. Вот как должно быть, – ответила Тэйлор, пытаясь унять эмоции.
– О, милая, так не должно быть. Мы друзья, забыла? Мы все делим пополам.
Это ласковое обращение, которым она обычно называла Тори, сломало стены вокруг сердца Тэйлор, и она начала плакать всерьез. Несколько секунд Тэйлор плакала в руках у Тори, боясь упустить мгновение, когда девушка так нежно сжимала ее в объятиях.
– Я знаю людей, которые могут помочь, но ты должна сама захотеть этого, длинная. Это будет не просто, но ты не должна сдаваться. Будут дни, когда тебе захочется все бросить, но ты должна выдержать. Я буду рядом. Я и Джес – мы будем всегда с тобой и поддержим, если тебе будет плохо.
– Коротышка? – тихо спросила Тэйлор.
– Да?
Лучшего момента нельзя было представить. Тэйлор так много хотела спросить у Тори, но гордость не позволяла ей.
– Нет, ничего.
– Хочешь я останусь с тобой сегодня ночью? – Тори знала, что Тэйлор хочет.
Тэйлор только кивнула, боясь, что звук собственного голоса и руки Тори, обнимающие ее, опять заставят ее плакать.
Через несколько мгновений они переоделись и готовились ко сну. Тори проверила последний раз Джессику. Джессика беспокойно спала и Тори нежно поглаживала ее, чтобы расслабить мышцы девочки. Тэйлор остановилась в дверях, облокотясь на косяк, и наблюдала за молодой мамой.
– Возьми, – сказала Тори, предлагая Тэйлор взять малышку на руки. – Может быть, она успокоится с тобой.
Тэйлор взяла малышку сильными руками и зашептала ей на ушко нежные слова. Наконец, ребенок успокоился, и Тэйлор уложила ее в кроватку еще раз.
– Спасибо, – Тэйлор заглянула в улыбающиеся зеленые глаза.
– Пойдем, пора спать, – сказала Тори.
Они обе испытывали неудобство, ложась вместе в ту же самую кровать. Тори первая сломала лед, пригласив подругу в свои сильные объятия. Тэйлор удивленно подняла бровь и тут же почувствовала как пальцы Тэйлор легли ей на лоб скользнув под смоляную челку, расслабляя мышцы. От нежного контакта женщины на удивление быстро успокоились. Тэйлор закрыла глаза и наслаждалась прикосновением. Она знала, что это была не ночь любовниц, а ночь лучших подруг.
– Я боюсь подвести тебя, Тори, – призналась Тэйлор, перед тем, как заснуть.
– Все в порядке, ты не сделаешь этого, – Тори подтянулась и прошептала Тэйлор на ухо.
– Откуда ты знаешь? – сонно спросила Тэйлор.
– Потому что я верю в тебя, Тэйлор.
Наши дни…
– Просыпайся, соня, – позвала Тэйлор, открывая дверь в комнату Джес.
– Еще не может быть утро. Кажется, как будто я только что легла спать, застонала девушка из-под одеяла.
– Давай… я собираюсь сделать сырный омлет, – соблазнительно сказала Тэйлор.
Девушка продолжала стонать.
«Прямо как ее мать», – улыбнулась себе Тэйлор.
Она была сегодня утром в поразительно хорошем настроении, и сама не знала, почему. Художница думала, что, должно быть, это из-за возвращения к приятным воспоминаниям. Она редко позволяла себе мечтать о тех днях, но возвращение к воспоминаниям о ее подруге помогло почувствовать себя гораздо лучше, чем она чувствовала себя долгое время. Тори была единственной причиной, по которой она смогла всего этого достичь. Тэйлор достала из переднего кармана джинсов маленький плоский предмет, похожий на покерную фишку. Она задумчиво посмотрела на номер пятнадцать с одной стороны фишки. Если бы тогда не вера Тори в нее, она никогда не избавилась бы от наркотиков. Теперь пришло время вернуть долг. Она сделает все, что в ее силах, чтобы дочь Тори почувствовала к себе то же чувство любви и поддержки, что чувствовала когда-то она.
– Вставай, Джес, – Тэйлор сорвала одеяло. – После завтрака мы пойдем по магазинам, – сказала Тэйлор так, будто предлагая что-то соблазнительное.
– По магазинам? – Джес открыла глаза.
«Да, яблоко от яблони недалеко падает», – усмехнулась про себя Тэйлор.
Причесанные и умытые, но все еще сонные после нескольких часов сна, обе женщины принялись за тосты, омлет и сок.
– А что ты хочешь еще купить, кроме еды, конечно? – спросила Джес.
– Все, что тебе нужно или очень захочется, – сказала Тэйлор, кладя в рот последний кусок тоста.
– Да мне вроде бы ничего не нужно… – проговорила Джес.
– Тогда ты первая в мире семнадцатилетняя девушка, которая сказала такое! – ухмыльнулась Тэйлор. – Что-то ты должна хотеть, – сказала Тэйлор, глядя с надеждой на Джессику.
– Ну, я тут подумала прошлой ночью… В смысле… Ну я полагаю, что… – лепетала Джессика.
– Поверь, я тоже об этом думала, – сказала Тэйлор, наливая себе еще одну чашку кофе. – Должна признаться, что вчера я немного переборщила в плане реакции на случившееся. Ты приехала в незнакомое место, к женщине, которую даже не помнишь. Я не очень-то облегчила твой первый день, да?
– Ты пьешь кофе? – художница кивнула на стеклянный графин в ее руке. – О, черт, могу поклясться, что ты пьешь чай, да? – спросила она, не дожидаясь ответа на первый вопрос.
– Правильно, откуда ты знаешь? – спросила Джес.
– Твоя мама. Она всегда говорила мне, что я буду жить дольше, если буде пить зеленый чай, но я никогда не могла отказаться от моего стопроцентного Колумбийского. Все время, пока мы жили вместе, у нас было две кофеварки, одна для кофе, другая для чая. Держи, – Тэйлор протянула Джес блокнот и ручку. – Начинай составлять список вещей, которые мы должны купить.
– Что я сделала, чтобы заслужить все это? – спросила Джей Ти немного недоверчиво.
– О, для всего найдется цена, – ответила Тэйлор. – Ты должна сделать для меня две вещи.
– Какие?
– Только без паники. Все не так плохо. Первое, сегодня вечером мне нужно сходить в одно место, и я хочу, чтобы ты пошла со мной, а вторая, я хочу увидеть все твои рисунки из того альбома.
Джес глотнула и опустила глаза, услышав последнюю просьбу.
– Там совсем немного. Я хочу сказать, что они не так хороши, как твои, – нервно сказала Джес.
– Надеюсь, что нет. Я слишком много проделала работы и потратила кучу денег, чтобы они стали такими, – Тэйлор ответила, подмигивая и внимательно изучая зеленые глаза Джессики. Тэйлор смягчила голос. – Джес, я не буду смеяться ни над чем, что бы ты мне не показала. Я даже не скажу, хорошо это или плохо, если ты не захочешь услышать мое мнение. Я просто хочу знать, какую часть студии тебе выделить, – улыбнувшись, сказала Тэйлор. – Я имею в виду, что вижу, ты серьезно готова работать над своим творчеством, пока находишься здесь. Думаю, я могу сказать, насколько ты серьезна в своих намерениях, если увижу твои рисунки, ладно?
Джессика согласно кивнула.
– А о какой встрече ты говорила? – спросила она.
– Анонимных алкоголиков или, лучше, анонимных наркоманов, – не задумываясь ответила Тэйлор.
– Я настолько безнадежна?
– Если бы ты была так безнадежна, тебе не помогло бы даже это. Я хожу на эти встречи каждый четверг в течение последних пятнадцати лет. Джес, твоя мама говорила когда-нибудь с тобой об этом? Что-нибудь рассказывала обо мне? – «Например, что я лесбиянка, бывшая наркоманка, ну и о других моих маленьких увлечениях», – добавила про себя Тэйлор.
– Мама почти ничего не рассказывала о тех годах, когда она училась в колледже. Я пыталась спрашивать, но она всегда отвечала: «Это сложный вопрос».
– Джес, тебя беспокоит то, что я вспоминаю твою маму? – спросила Тэйлор, замечая выражение боли на лице девушки всякий раз, когда она упоминала ее мать.
– Нет, конечно нет. Просто я не думаю, что мама когда-нибудь будет мной довольна. Я доставила ей столько неприятностей, я ударила ее, а она… она просто совершенна.
Тэйлор усмехнулась.
– Думаю, я много могу рассказать о твоей маме, и большая часть будет положительная, но даже у нее есть свои недостатки, она не совершенство.