- Итак, ты хочешь сказать, что мы не можем быть даже друзьями. Милла фыркнула.
- Как будто это то, что ты хочешь.
Несмотря на раздражение, он усмехнулся.
- Проклятье, ты жестока. Но я люблю, когда мне бросают вызов.
- Это не вызов. И не кокетство. Мне обидно, что ты хочешь обвинить меня в том, чего я старалась избежать, что ты сердишься на меня лишь за то, что не получается по-твоему. Если я не буду встречаться с тобой, тебе это не понравится; но если я, встречаясь с тобой, не буду ставить тебя на первое место, это тебе тоже не понравится. Это безнадежная ситуация.
Тру стиснул зубы.
- Что, если я пообещаю помочь в поисках твоего сына? Что, если я буду искать вместе с тобой, проверять слухи, которые доходят до тебя? Если ты имеешь дело с койотами и всякими скользкими ублюдками, тебе нужна защита.
- Я никогда не иду одна на такие встречи. - Милла отвернулась к ветровому стеклу. Меньше чем две недели назад она схватилась бы за любой шанс получить его помощь, но это было до того, как она встретила Диаса. Несмотря на его деньги и связи, она не думала, что Тру сможет найти Павина так же быстро как Диас. Возможно, она ошибается. Она может совершить ошибку всей своей жизни, но она сделала свой выбор, и будет придерживаться его, независимо от того насколько опасным он будет.
У него вырвалось ругательство, а затем Тру произнес:
- Ты все равно берешь с собой кого-нибудь, так почему не меня?”
- Потому что у тебя много связывающих руки обязательств. Скажи правду: ты прекратишь спонсировать Искателей, если я не соглашусь быть с тобой?
Он дернулся, как будто она ударила его.
- Черт, нет!
- И все же мой окончательный ответ - нет.
Его руки напряглись на руле, но он не сказал ни слова до тех пор, пока не свернул на ее улицу и спросил:
- Который дом твой?
Она показала на последний слева дом, и он свернул на короткую дорожку, свет фар осветил ее входную дверь.
Гараж ее соседа был расположен напротив, а подъездные дорожки были отделены линией, отлитой из бетона. Поскольку Милла жила скраю, правая сторона ее квартиры была украшена деревьями и кустарником, который несколько смягчил резкие линии дома. Маленький задний двор ограждал ее частную жизнь, отделял ее от соседей. Парадная дверь была расположена в маленьком алькове, по краям которого висели яркие цветы. Желтый свет делал цветы скорее оранжевыми, чем красными.
Ее дом был опрятным и симпатичным, но, насколько Мила знала Тру, он сравнивал его с собственным домом и вероятно, удивлялся, как ей может нравиться такое простое жилище.
- Спасибо что подвез меня, - сказала Милла, расстегивая ремень безопасности и открывая дверь.
Тру вытащил ключи из замка зажигания и вылез из джипа вслед за ней, но недостаточно быстро, чтобы обойти машину вокруг прежде, чем вылезла Милла. Рука Тру сомкнулась на ее локте, и он пошел с нею к парадной двери.
- Хорошо, - сказал он резко. - Я отступлю. Но если тебе понадобится что-нибудь, позови меня. Днем или ночью. Я говорю абсолютно серьезно. Безо всяких условий.
Эти слова тронули ее, и Милла улыбнулась Тру.
- Спасибо. – Сказала она смущенно.
Затем он тихо выругался, и прежде чем Милла успела отстраниться, притянул ее в свои объятия. Даже на трехдюймовых каблуках, он был приблизительно на шесть дюймов выше, и когда склонился над ней, Милла почувствовала себя ошеломленной. Рука Тру погладила ее по спине, его рот накрыл ее губы.
Милла положила свои руки ему на плечи и попыталась отодвинуться. При других обстоятельствах ей, возможно, понравился его поцелуй, возможно, она даже ответила бы. Тру знал толк в поцелуях: его рот был теплым, дыхание приятным, его язык дразнил, проникал глубже, но не злоупотреблял этим. Там, где ее бедра прижимались к его, Милла ощутила его растущую эрекцию.
Она оторвалась от его губ и стала вырываться еще сильнее. Тру отпустил ее и отстранился.- Ты же сказал, что отступишь, - сказала Мила сердито, очевидно, ему ничего не стоило тут же взять свое обещание назад.
- Я отступаю. - Выражение его лица было жестким, глаза сузились. - Но я хотел попробовать тебя на вкус, и хотел, чтобы ты почувствовала меня. Если ты передумаешь, все, что нужно сделать – просто сказать.
Нельзя сказать, что это мужское высокомерие не привлекало, , однако его напор сделал Миллу еще осторожнее, и она теперь точно знала что с Тру ей не по пути. Милла достала ключи и отперла дверь.
- Спокойной ночи, - сказала она, заходя внутрь. Она закрыла дверь и заперла замок одним движением. Милла была так растеряна, что не сразу зажгла свет. И в следующий момент она замерла в темноте, поскольку почувствовала, что не одна в доме.
Глава 13
Вместо того чтобы поехать домой, Рип поймал такси и отправился в клинику. Он воспользовался парковочной карточкой, чтобы заехать на стоянку для врачей, и попросил таксиста подождать. Вышел, осмотрел припаркованные машины и не был удивлен, не найдя свою. Скорее, он был разочарован, но не удивлен. Он прикрепил бейджик со своим именем и зашел в отделение неотложной помощи.
- У вас зарегистрирована Фелиция Д'Анжело? – поинтересовался у дежурного приемного отделения, который проверил данные по компьютеру.
- Нет, сер. У нас есть Рамон Д'Анжело, но не Фелиция.
Чтобы удостовериться окончательно, Рип попросил водителя подкинуть его в другую клинику, где у них с Сюзанной были особые привилегии, и задал тот же вопрос. На стоянке его машины не было, а Фелиция не появлялась в клинике.
Он чертовски надеялся, что Сюзанна окажется дома, когда он доберется туда, и что поддельный документ и ее история были лишь частью неудачного плана свести Миллу и Галлахера в одном месте. Несмотря ни на что, он все еще надеялся.
Но когда подъехал к дому, увидел, что свет в окнах не горит. Заплатив таксисту внушительные чаевые, потащился по аллейке к парадной двери и открыл ее. Автоматически отключил сигнализацию, зажег свет.
Интересно, что придумает Сюзанна в оправдание, когда объявится дома и где она?! И, черт возьми, что ему теперь делать?
Тру, вероятно, еще не уселся в свою машину, он, наверное, слышал ее крик. Это мысль замаячила в голове в тот момент, когда Милла старалась вдохнуть через сдавленное горло. Это был настоящий кошмар: ты снова и снова пытаешься закричать, но не можешь. Все, что получалось – лишь слабый хрип, но эти хрипы тут же сдерживались сильной рукой, зажавшей ей рот, а крепкое мускулистое тело прижало ее к стене.
- Тише, - послышался приглушенный голос. – Не ори. Это всего лишь я.
Всего лишь я? Даже осознание того, что это Диас, ничуть не приуменьшило ее панику. Сердце вырывалось из груди, причиняя боль. Она даже была благодарна за то, что он пригвоздил ее к стене, потому что собственные ноги уже не держали Миллу.
Она почувствовала, что он отклонился в сторону, услышала щелчок, когда он включил лампу: мягкий свет залил холл. Снаружи послышался звук заведенного двигателя и шуршание шин – Тру уехал.
Диас убрал руку. Лицо не выражало никаких эмоций, а глаза смотрели равнодушно:
- У тебя что-то есть с Галлахером?
Она ударила его. Оттолкнула его руку, схватила сумочку и вмазала ему по лицу.
- Черт тебя подери, ты напугал меня до смерти! – заорала Милла, слезы испуга и последующего за ним облегчения покатились по щекам. Дрожа, она сползла в кресло возле журнального столика, одновременно пытаясь нащупать салфетку в сумочке.
Диас больше не выглядел отрешенным, его сбило с толку внезапное нападение и то, что он позволил себя ударить. Она и сама не могла поверить не только в то, что потеряла над собой контроль, но и в то, что он просто стоял, а не отмахнулся от ударов или не толкнул ее на пол. Милла открыла рот, чтобы извиниться, но вместо этого опять шлепнула его по колену.
- Черт, - вырвалось у нее, когда слезы снова хлынули из глаз. Она вытерла их салфеткой. Вероятно, у нее потек макияж – ей хотелось снова стукнуть его.
Он опустился рядом так, что их глаза оказалась на одном уровне.