– Вот и говорю – странные, – снова нахмурилась вампирша. – Для нашей расы и черная глань со спелыми плодами – не яд. Что же ты хочешь доказать, предлагая мне первую чашу?
– Себя успокаиваю, – отозвался гласень совсем уж нехотя. Однако на сей раз без раздражения. – Думаешь, вы менее странные, чем мы? Я каждый миг жду, когда ты станешь нам шеи сворачивать. Не спасет от тебя клятва, даже со звучанием, я уверен. Что тебя на самом деле сдерживает, а? Определенно, коварства в вас не меньше, чем в нас.
– Только цели и условия разные, – чуть погодя отозвалась женщина. – Готово, заварилась трава. Я оставлю еще порцию в котелочке, пусть томится.
Всего две капли крови из пальца, пораненного острым шипом ладонца, упали в котелочек. Леди Аэри чуть приметно улыбнулась. Для начала достаточно. Не стоит спешить. Ей не хватит сил на полноценный контроль – пока не хватит. Но дорога впереди длинная. А восстанавливаться быстро она умеет.
Главное – не делать ошибок. Не ломать в значительной мере фальшивого и слишком тонкого доверия, наметившегося между спутниками. Других исполнителей ей не найти. Надо воспитывать этих. Привыкать к ним, подстраиваться, искать прочную связь.
Хорошо бы напоить и сотника. Жаль, он не из грифов! Перспективного и сильного повелителя удалось бы вырастить при должном везении. Мудрого, крепкого, безмерно любимого подданными. И, когда это требуется, послушного.
Аэри допила взвар, сполоснула чашу и наполнила повторно. Бережно и терпеливо, по одному маленькому глоточку, с перерывами, напоила впавшего в беспамятство зреца. Укутала его поплотнее, поправила подушки.
– Трогательная забота, – задумчиво отметил гласень. – Смотрю и ужасаюсь. Мы везем в столицу слишком опасное существо, как я полагаю. Лучше тебя убить сейчас. Я убежден в своей правоте.
– Но не в своем праве, – добавила вампирша. – Пей и отдыхай. Вы, люди, редко решаетесь исполнить то, к чему призывает вас внутренний голос. Потому что не знаете, кто бубнит у вас в голове: Адалор, Ролл или собственное больное воображение. Давно, сто с лишним зим назад, я очень хотела воспитать хотя бы одного человека. Сделать подобным нам.
– В чем?
Гласень попробовал теплый настой и недовольно вздохнул – вкусно. И подозрительно. Все они ведут себя странно, слишком мягко по отношению к твари. Да и она не такая, какой представлялась. Лучше бы проклинала и угрожала. Отравить попыталась. Хотя бы гадостью напоила… Так нет – лечит.
Второй глоток Нагиал просмаковал медленно и с удовольствием, дав себе право отказаться от подозрительности всего на один день. Вампирша права: всем нужен отдых. Особенно ему. Проклятая охота вынудила проповедовать много раз в полный голос. Отряд нуждался в помощи и содействии самых разных людей, весьма влиятельных. И не особенно расположенных делиться. Потому что, верно сказала Арина, власть Гармониума уже ослабевает. Трудно скрыть, что на службе осталось всего-то шесть краснокожих. Что во всей стране сейчас один настоящий внемлец…
И что маэстро болен. А он, не самый честолюбивый из служителей, излишне пожилой и не создавший нужного числа связей – все же хотел бы примерить мантию бледного золота… Рассчитывал приблизиться к цели, проведя охоту. И теперь боится ее успешного итога сильнее, чем самой сокрушительной неудачи. Ему не хватит сил и влияния, чтобы сохранить Арину в своем храме. Ее отнимут и используют иные. Прежде казалось – пусть. Прежде, пока он не ведал, сколь много важного и ценного знают вампиры. И не верил, что эти тени Ролла способны делиться и учить. Все выглядело куда проще до встречи в замке Даннар. Найти, обратить, сдать в семивратный храм. Получить вознаграждение и оказаться замеченным высшей октавой служителей. Теми, кто изберет нового маэстро.
А как быть теперь? Как?
Пусть женщина во многом лжет. Но не во всем. Уже понятно, что долгая жизнь в результате приема крови – правда. Это подтверждает и исцеление зреца, и удивительная, непостижимая раньше продолжительность правления прежних эргрифов.
Не наградят его в столице. Тут бы выжить! Отнимут источник здоровья и долголетия, а самого добытчика – подальше от глаз. Лучше всего прямиком на досрочный суд Адалора. И его, и расторопного сотника. А может, и зреца…
Нагиал допил чашу. Приятный вкус. Терпко, пахнет цветами и явно приготовлено на меду. Проясняет рассудок, снимает избыток напряжения, избавляет от неуверенности. Он понимает, во что вовлечен, и не боится! Гласень покачал головой и подумал, что хорошо бы употребление питья осталось без серьезных последствий. Похоже на влияние. Он читал о подобном. Но как? Голос женщина не использует, он бы заметил. Обаяние свое, странное и сложное, держит в узде.
А все же ее жаль. Одна, последняя… Страшно подумать о подобном! Остаться единственным существом своей расы во всем мире – невыносимые, должно быть, по тяжести тоска и боль гнут плечи пленницы.
Гласень снял с вешалки запасной теплый плащ и отдал женщине. Повторил свой вопрос:
– В чем могут люди быть подобны вампирам?
Арина благодарно кивнула, укуталась в плащ, устроилась прямо на полу, загрузив углем печурку. Прикрыла веки и сонно, почти без выражения, ответила на заданный вопрос о схожести и различии людей и вампиров.
– Те, кого у нас звали лордами, управляли всем нашим обществом. Они долго учились сочетать собственную личность и опыт других – внешний, накопленный ранее. К двумстам зимам лорды обычно соединяли в полной мере дар гласеня, зреца и маэстро, как вы их называете. То есть видели важное для всех, слышали советы высших и умели находить баланс, гармонию, управляя подданными. Мне казалось, люди способны на нечто подобное. Правда, отец твердил, что и без того от вас слишком много бед…
– Они что, лишались врожденного слуха, зрения и разума? – охнул гласень.
– Нет, конечно. Я не знаю, почему вы уродуете своих одаренных. Скорее всего, чтобы ускорить процесс и сузить коридор возможностей, – зевнула Аэри. – Зрец, если он настоящий, видит мир вдвое ярче. И платит за это лишь своим временем, истраченным на самосовершенствование. Многими зимами труда, а никак не жалкими часами физической боли. Спи, достойный служитель Нагиал. Отдыхай. Для вас, людей, вредно и непривычно так тесно набивать голову мыслями. Вы болеете от нового. Сильно болеете. Иногда смертельно. А я не хочу никому вредить.
Гласень закрыл глаза и ощутил, что без усилия, сразу, погружается в добрый теплый сон. Целительный, подобный летнему озеру, серебряному в лучах Адалора. Чистому и глубокому.
Леди Аэри Эрр Эллог тоже расслабилась и дышала ровно. Ощущала себя водой, медленно охватывающей, омывающей грязное и спутанное сознание гласеня. Не особенно хороший человек. Но и не худший из них. Еще не миновал ту грань, не опустился до илистого дна, откуда не вытащить. Для подонков свет становится недосягаем. Этот – пока еще не таков, он колеблется. Смешно! Почти стар по человечьему счету зим – и не нашел себя, не выбрал линию поведения. Истину, способную стать для него главной. Помнит обиды, хранит остатки мечтаний о славе, искренне – вот редкость-то! – верит в Адалора. До сих пор читает проповеди с неподдельным рвением. Жаль, по возрасту немного не то – мог бы стать маэстро… Впрочем, отчего не попробовать? Зим десять она способна вернуть этому Нагиалу.
В конце концов, остаток своих дней – и едва ли их будет много – придется провести среди людей. Значит, надо постараться сформировать себе нужный их круг.
Это трудно. Невыносимо трудно. Но вампиры уже давно живут, не ведая радости и надежды.
Озеро древнего и глубокого сознания леди темно от грусти и боли. Но по-прежнему исполнено силы. Два-три человека могут жить на его берегу, купаться в водах и пить из родников знания, не создавая проблем. Конечно, набор не идеальный. Имеется неглупый и умеющий убеждать, чуткий и готовый видеть. Нет еще одного. Определенно, требуется тот, кто способен действовать.
Карета скрипела новенькими кожаными ремнями, стучала по камням большими колесами. Двигались на север. К столице, куда пока им всем не следует спешить. Поэтому леди Аэри позволила себе лишь короткий сон в полчаса, не более.