— Дэйв, глянь, Каганера [2] тебе точно надо купить, — вырвал его из мечтаний голос друга.
Перра указывал на ряды фигурок на корточках с оголённым задом — очередная смешная рождественская традиция каталонцев, которые, видимо, питали слабость к этой неприглядной части человеческого существования. Для популяризации такие фигурки изображали, помимо Санта Клауса, различных героев фильмов или реальных личностей.
Дэйва зацепился взглядом за Дарт Вейдера и указал на фигурку продавцу.
Перра молча проследил за таким быстрым приобретением сувенира, но, как только дело было сделано, не удержался от вопроса:
— Ты в порядке, парень? Куда ты всё оглядываешься?
Оливия благополучно миновала их, удалялась, и теперь Дэйву приходилось оборачиваться, чтобы не потерять её из виду.
О его влюблённости не знал никто. Он и сам себе не признавался довольно долго. По первости он больше забавы ради за ней следил, и его реально веселил её гнев. Даже во время экскурсии он ещё довольно спокойно на неё реагировал, но после той поездки с ним стало твориться что-то неладное. Дэйв никак не мог перестать о ней думать, часами мог пялиться на её фотографии на Фейсбуке. К тому же, после экскурсии она смягчилась и добавила его в друзья, отчего он смог полнее представить, что она из себя представляет. Она не слишком много публиковала постов о своей жизни, но кое-что он всё же выяснил.
Со своим парнем, которого звали Даниэль Кесада, они начали отношения около двух месяцев назад, буквально перед тем, как он сам её повстречал. Правда, Дэйв сомневался, что, познакомься они чуть ранее, что-нибудь изменилось бы. Возможно, это был тот случай, когда, каким бы распрекрасным он ни был, Оливия никогда не сможет его полюбить. Выбор свой она уже сделала. Сразу после экскурсии появилась их с Дани совместная фотография: счастливые лица во весь экран на каком-то жизнерадостном зелёном фоне. Дани был тем ещё красавцем, к сожалению, хотя Дэйв скромностью не страдал и знал, что сам от везунчика-каталонца не отстаёт. Они были абсолютно разные: Дэйв со светлой шевелюрой и голубыми глазами, бледный, худощавый и носившийся одежду в стиле кэжуал; Дани с чёрными, как вороново крыло, волосами и зелёными глазами, загорелый, неплохо накачанный и, судя по всему, всегда одевающийся с иголочки. Он как-то был связан с телевидением, насколько понял Дэйв, то ли актёр, то ли ведущий. Это его впечатлило — что уж говорить об Оливии... В течение последнего месяца они вместе сходили в кинотеатр на премьеру второго «Хоббита», посетили дизайнерскую выставку и отдохнули на пляже за городом. Пристальное разглядывание их совместных фото не выявило никаких признаков проблем в их отношениях.
С другой стороны, он узнал о её семье: Оливия жила с родителями и младшим братом. Недавно она поделилась семейной фотографией: все вчетвером на фоне стеклянной стены сидели на кожаном диванчике, окружённом горшочными цветами, официально наряженные. Поглядев на родителей, Дэйв сразу понял, если даже немного сомневался раньше, что она из очень обеспеченной семьи, особенно её отец выглядел высокомерно со своим выпирающим подбородком и пузиком. Мать была типичной испанкой в представлении Дэйва: с длинными чёрными волосами и вытянутым лицом, очень красивая. Оливия унаследовала внешность от неё, за исключением некоторых деталей, как разрез глаз и форма носа, взятых у отца. Жерард был маленькой копией отца Оливии и показался Дэйву избалованным подростком по его скучающему и недовольному взгляду. Сама Оливия блистала в коротком приталенном чёрном платье и с сапфировым гарнитуром на шее, запястье и в ушах, наверняка стоящем немалые деньги. Волосы её, распущенные и завитые, свободно лежали на одном плече. Она пленительно улыбалась в камеру.
Была также пара фотографий с отдельными друзьями и несколько с ней одной, которыми он любовался особенно часто. Пара новостей с её факультета, пара событий, на которых она собиралась присутствовать... Если было возможно влюбиться в неё ещё больше, он определённо достиг успеха после каждодневного изучения её страницы.
Однако своими чувствами он ни с кем не делился. Со здешними приятелями он вроде бы ещё не был настолько близок, а все те, кто остался в Брансуике... Они будто остались в прежней жизни, к которой Дэйву пока возвращаться не хотелось. С Роем он разговаривал всего дважды за все три месяца, другим друзьям даже не стал подробно отвечать на вопросы, откладывая это дело в долгий ящик, с матерью он поговорил по Скайпу пару раз, но с ней, в любом случае, у них никогда не было настолько доверительных отношений. К тому же, она очень хотела его возвращения и могла Бог весть что подумать, если бы узнала, что он втюрился по уши в девушку, которая проживает так далеко от Брансуика.