Если бы мать Дарси оказалась более строгой, более внимательной к поведению дочери, юность Дарси не пронеслась бы столь мимолетно. Ей не пришлось бы выйти замуж в восемнадцать лет.
Отец их бросил, когда Дарси исполнилось всего девять, и, хотя сначала она сочувствовала матери, скоро это сочувствие сменилось презрением. С годами презрение переросло в открытое неповиновение. В возрасте Хэвер она уже связалась с дурной компанией, участники которой напивались до чертиков всякий вечер и не считали предосудительным обмениваться партнерами в любовных забавах.
Дарси с огромным трудом удалось закончить школу только благодаря тому, что она переспала с учителем биологии, типом в очках с толстыми стеклами и вечно потными руками. В лето после получения аттестата она забеременела от ударника в джаз-оркестре. Она разыскала его в Луизиане, где он скрывался от нее, но тот отрицал их знакомство. В какой-то мере Дарси даже обрадовалась, что он от нее отказался. Бездарь, тупица, он тратил целиком свой заработок в оркестре на все, что можно курить, нюхать или колоть.
Когда она вернулась в Иден-Пасс, будущее представлялось ей смутным. К счастью, Дарси как-то зашла съесть мороженого в мотель «Зеленая сосна». На пороге многолюдного кафе ее встретил Фергус Уинстон, обнажиа в улыбке большие лошадиные зубы; к тому времени си уже достиг среднего возраста, был холостяком и не помышлял о браке.
Вместо того чтобы изучать меню, Дарси следила, как Фергус со звоном нажимает на кнопки кассового аппарата. Она еще не допила и первой чашки кофе, когда ее озарила мысль, в корне изменившая ход ее жизни. Через два часа она получила работу. Через две недели мужа.
В свадебную ночь Фергус был твердо уверен, что ему досталась девственница, и, когда спустя месяц Дарси объявила, что она беременна, ему и в голову не пришло, что отцом может быть кто-то другой.
Все последующие годы у него не возникало и тени сомнения, хотя Хэвер родилась «недоношенной» почти на восемь недель и, тем не менее, весила семь с половиной фунтов, как всякий здоровый, родившийся в срок младенец.
Фергус не задумывался над этими несовпадениями, все его мысли занимал мотель, как того требовала от него Дарси. Она сумела убедить мужа, что умный делец тратит деньги, чтобы заработать новые. Фергус перестроил кафе, обновил мотель и установил рекламные щиты на автострадах.
Лишь в одном он твердо стоял на своем. Только он один распоряжался бухгалтерскими книгами мотеля «Зеленая сосна». Как его ни обхаживала Дарси, Фергус один вел весь бухгалтерский учет. Она догадывалась, что он утаивает от налоговой службы часть доходов, и тут она не имела ничего против. Но ее раздражало то, что имей она доступ к книгам, то сумела бы отыскать дополнительные лазейки, ускользнувшие от его внимания. Однако за шестнадцать лет брака Фергус ни разу не отступил от своего первоначального решения. Это был один из немногих споров, в котором Дарси потерпела поражение.
Что же касалось остального, то Фергус слишком долго оставался холостяком, чтобы полностью не подчиниться молодой хорошенькой рыжеволосой жене, и считал себя счастливейшим человеком на свете. Он оказался щедрым мужем, построив для Дарси самый лучший дом в Иден-Пасс. Он предоставил ей полную свободу в выборе дизайнеров в Далласе и Хьюстоне и не ограничивал ее в средствах. Каждый год она меняла машину. Он обожал Хэвер, которая, так же как и мать, вертела им, как хотела.
Фергус ни о чем не догадывался и ничего не подозревал, когда через три месяца после рождения Хэвер Дарси завела первого любовника. Тот держал шорную мастерскую и остановился в мотеле по пути из Эль-Пасо в Мемфис. Они устроились в номере 203. Не было ничего проще, чем сказать Фергусу, что она на несколько часов уезжает к матери.
Несмотря на частые измены, Дарси искренне привязалась к Фергусу, главным образом потому, что его положение в обществе возвышало и ее, а также потому, что он удовлетворял каждую ее прихоть.
Она залюбовалась, когда Фергус под руку с Хэвер спустился по лестнице.
– Вы красивая пара, – заметила она. – Сегодня в школе соберется весь город, и Уинстоны будут в центре внимания.
Фергус обнял ее и поцеловал в лоб.
– Я буду счастлив и горд стоять на сцене с двумя самыми красивыми девушками в Иден-Пасс. Хэвер шутливо закатила глаза. Простодушный Фергус не заметил насмешки.
– Хотя мне и не нравится причина, из-за которой мы собираемся. – Он вздохнул и поглядел в лицо любимой жене. – Я содрогаюсь при мысли о том, что с тобой мог сделать этот бандит.
– У меня самой мурашки бегают по телу. – Дарси похлопала мужа по щеке и нетерпеливо высвободилась из его объятий. – Нам надо спешить, а то мы опоздаем. Впрочем, – добавила она довольным голосом, – они не могут без нас начать, верно?
Глава шестая
У Лары имелись особые причины присутствовать на городском собрании.
Если в Иден-Пасс возросла преступность, то ей следует об этом знать. Она жила одна, и ей необходимо принять меры, чтобы защитить себя и свою собственность. Для ее будущего в Иден-Пасс ей также важно активно участвовать в жизни общества. Лара уже купила сезонный билет на футбольные матчи и внесла деньги на сооружение нового светофора на единственном оживленном перекрестке в центре города. Если ее часто будут видеть в обычной обстановке, например, в магазине «Экономный покупатель» или на бензоколонке, то, может случиться, жители города перестанут считать врача чужой. Возможно, даже примут в свои ряды, несмотря на Джоди Такетт.
Третья причина, ради которой Лара хотела присутствовать на собрании, носила куда более личный характер. Ей казалось странным, что вспышка преступности совпала с появлением у нее на заднем крыльце Кея Такетта с кровоточащей пулевой раной. Трудно вообразить, что он лез в дом Фергуса Уинстона с целью грабежа, тем не менее имело место неприятное совпадение, о котором, ради собственного спокойствия, она хотела бы позабыть. Актовый зал, гордость средней школы, часто использовался для общественных мероприятий. Лара приехала пораньше, но стоянка уже оказалась заполнена легковыми машинами. Местная газета назвала собрание «жизненно важной акцией». Кроме того, газета процитировала следующие слова шерифа Эльмо Бакстера: «Все граждане обязаны принять участие в мероприятии. Жители Иден-Пасс должны положить конец волне преступности, пока она окончательно не захлестнула наш город. Надо, как говорится, уничтожить зло в самом зародыше. У нас благопристойный и законопослушный, хотя маленький, город, и таким ему быть, пока я здесь шериф».
Его призыв не остался без ответа. Лара затерялась в толпе, валом валившей к ярко освещенному зданию. Однако при входе в зал она стала объектом пристального внимания. Она слышала шепот за своей спиной. Шепот тонул в шуме толпы, но, тем не менее, Лара его различала. Не обращая внимания на повернутые к ней головы и откровенно любопытные взгляды, она приветствовала знакомых: мистера Хоскинса из бакалейного магазина, женщину, работающую на почте, и тех немногих, кто не побоялся преодолеть своего рода ограждение, созданное вокруг нее Джоди Такетт, и пользовался ее услугами врача.
Вместо того чтобы занять одно из свободных мест в задних рядах, что было удобно, но явилось бы проявлением трусости, Лара двинулась вниз по запруженному центральному проходу. Она заметила Нэнси и Клема Бейке-ров с детьми. Нэнси знаком пригласила ее к себе, но Лара отрицательно покачала головой и отыскала себе место в третьем ряду.
Она только прикидывалась храброй под лавиной неприязненных взглядов. Лара чувствовала себя неуютно, сознавая, что десятки языков треплют ее доброе имя, и десятки пар глаз, большинство из них недружелюбные, уперлись ей в затылок. Она знала, что приглушенные голоса, чтобы не услыхали дети, обсуждали все стороны жизни наглой особы, Втершейся в ряды порядочных граждан Иден-Пасс.