Эмма пожала плечами.
— Мне нечего добавить.
— Ты всего лишь хотела привлечь мое внимание. Посреди совещания. В присутствии сотрудников, с половиной из которых я даже незнаком.
Эмма улыбнулась и отпила шампанского.
— Да. — Она сделала еще один глоток.
— Итак, ты его заполучила.
— Что?
— Мое внимание. Что же ты собираешься с ним делать?
Эмма пристально посмотрела на Майкла.
— Еще не решила.
— Правда?
Она покачала головой.
— Да, не решила. Есть несколько вариантов. Если не появятся еще какие-нибудь, то сегодняшний вечер подскажет мне, какой выбрать.
— Какие же это варианты?
— А зачем мне раньше времени открывать карты?
Майкл хотел что-то сказать, но передумал.
— Делай как знаешь.
— Именно так я и поступлю.
Он протянул руку и отвел с ее щеки шелковистый завиток, нежно коснувшись бархатистой кожи.
— Эмма, все эти игры хороши... до поры до времени. Но... нам необходимо понять друг друга.
— Неужели? — Она слегка отстранилась, чтобы ласковое прикосновение его пальцев не отвлекало ее. Сейчас она не могла себе этого позволить. — И что же я должна понять?
— Я занимался с тобой любовью, потому что сам хотел этого. Речь шла о моих чувствах, и бизнес здесь ни при чем.
— Я все прекрасно понимаю!
— Не думаю.
— Почему же?
— Потому что ты все еще злишься.
— По-твоему, если бы я поняла, я бы не злилась?
Майкл растерянно провел рукой по волосам. Он явно не знал, что ответить, и Эмма подумала об этом с удовлетворением. Значит, она делает все, как надо.
— Конечно, ты имеешь право злиться. Но только не по этой причине.
— Ты меня удивляешь! Неужели ты действительно считаешь, что есть оправдание твоему поступку?
— Насколько я помню, мы действовали по обоюдному согласию.
Эмма замерла. Как это ни смешно, но быть «новой» Эммой становилось все легче.
— Я занималась любовью с мужчиной, но он ни словом не обмолвился о том, что собирается стать моим боссом.
— О'кей. Согласен. Я воспользовался ситуацией. Прошу прощения.
— О, дорогой, уже слишком поздно извиняться.
— Чего же ты тогда хочешь?
— Чего я хочу? Я хочу вернуться назад и снова пережить тот уикенд. Только на этот раз ты скажешь мне правду, а я уже не буду такой доверчивой дурочкой.
Майкл приблизился к Эмме настолько, что она почувствовала тепло его тела. Ладонью коснувшись ее щеки, он наклонился и поцеловал ее.
Поцелуй был осторожным, сладким и нежным, как в ту первую ночь в Новом Орлеане.
Потом Майкл слегка отстранился от Эммы, не отрывая от нее взгляда.
— А в этот раз ты согласишься предаться со мною любви, Эмма? Зная, кто я? Чем занимаюсь? Станешь шептать мое имя, как ты это делала в ту ночь? Ты будешь снова сводить меня с ума, Эмма?
Нет. Она не скажет ему правду. Она не может этого сделать. Если она признается, он поймет, что она разыгрывала спектакль и под маской секс-бомбы пыталась скрыть свой стыд. Разве может она признаться, что хочет снова оказаться в его объятиях и отдалась бы ему прямо сейчас, если бы?..
— Нет, я не стану этого делать.
— Я тебе не верю.
— Как хочешь.
— Почему бы тебе не признаться?
— В чем?
— В том, что в ту ночь ты наслаждалась не меньше меня, и мы стали как бы одним целым.
Эмма вздохнула и отвела взгляд.
— Да, я действительно наслаждалась твоей любовью. Та ночь прошла великолепно. Слов нет, чтобы выразить, как это было прекрасно.
— Перестань, Эмма. Не говори в таком тоне.
Эмма обожгла его взглядом.
— Не говорить в таком тоне? Негодяй! Ты солгал мне, ты использовал меня, сделал так, что я предала компанию и своих друзей. И после этого ты просишь меня не говорить в подобном тоне? — Она поняла, что вышла из роли, дала волю своей злости. Нужно немедленно взять себя в руки, иначе весь спектакль будет испорчен.
Для этого Эмме потребовалась вся ее решительность. Она глубоко вздохнула, выпрямилась и постаралась успокоиться. Мистер Крейг еще не подозревал, что ему уготовано. Нельзя, чтобы ее эмоции все испортили. Она вспомнила слова Маргарет: чувства — это всего лишь чувства.
Отпив еще немного шампанского, Эмма улыбнулась. Получилось совершенно естественно.
— Давай забудем старое, ведь сейчас мы должны работать вместе.
— Ты права, — Майкл подозрительно взглянул на нее, чуть прищурившись. — Но почему же тогда мне кажется, что сделать это будет не так-то просто?
— Может быть, потому, что ты чувствуешь свою вину. Но не волнуйся. Я сказала то, что должна была сказать. И возвращаться к этому разговору мы больше не будем.