— Сам-то ты чем занимался? — спросил он друга.
Узнав про Исчезательный шкаф, Регулус присвистнул. Это же сколько открывается возможностей. Также Северус рассказал другу про склад забытых вещей.
— Кстати, это же герб вашего дома? — Северус достал из чемодана небольшую шкатулку.
Регулус аккуратно взял ее в руки. Старая, из темного дерева, герб Блэков едва просматривался.
— Вроде да. Где ты нашел ее? Ты знаешь, что там?
— Даже не пытался узнать. Вещи, заклятые на крови, открывать себе дороже.
Регулус колебался. С одной стороны ему хотелось тут же узнать, что же кроется в несессере, а с другой — такая древность могла оказаться коварнее, чем видится.
— Кричер! — раздался хлопок и перед молодыми людьми возник старый эльф.
— Молодой хозяин чего-то желает?
— Кричер, ты самый старый эльф в этом доме. Ты знаешь, что это может быть? — Регулус протянул ему шкатулку.
Кричер внимательно оглядел вещь, затем поднял удивленные глаза на Блэка.
— Молодой хозяин! — висящие уши старого домовика задрожали от волнения. — Молодой хозяин вернул потерянную реликвию! Молодой хозяин!
Эльф порывисто обнял Регулуса, отчего тот даже растерялся.
— Ээ, Кричер, так все же что это?
— Молодой хозяин не знает? — изумился эльф. — Но как же тогда…
— Нашел Северус.
— Гость молодого хозяина? — удивление в голосе смешалось с недоверием.
— Хорошо, что вещь вернулась на законное место. Главное, чтобы она не навредила хозяевам этого дома.
— Нет, нет, нет, — замотал головой Кричер. — Эта вещь никогда не сможет быть использована против истинных Блэков.
— Значит, попробуем.
Регулус проколол булавкой палец и дождался, пока алая капля не скатится на механизм замка. Раздался тихий щелчок, и крышка откинулась.
Внутри обнаружился небольшой круглый значок на цепочке. Регулус аккуратно вытянул его из шкатулки и стал разглядывать.
— Похож на амулет.
— Это «Маяк клифа». Когда владелец находится в смертельной опасности и не может ее избежать, его находит тот, кому он больше всего доверяет и кто в данный момент может помочь, — начал объяснять Кричер.
Кричер подробно разъяснил назначение артефакта.
— Неплохая вещь, если, конечно, друг успеет прийти на зов, — заметил Северус.
Регулус надел амулет на шею, спрятав его под одежду.
— Ты не особо удивлен. Будто сталкивался с подобным прежде.
— Не совсем. Наши предтечи активно пользовались артефактами, и я помню описание многих из них наизусть. Например, кольцо жертвенности. За миг до смерти носителя создает фантома и ломается. Освобожденной энергии артефакта хватает, чтобы прорвать антиапаррационный барьер и выкинуть хозяина в безопасное место. Главный недостаток: одноразовое использование. Твое же кольцо, напротив, прослужило твоей семье много поколений до того, как было утеряно. Но его недостаток в том, что артефакт не выталкивает хозяина, а притягивает помощника, тем самым ставя в опасность его жизнь. Идеальных вещей не существует.
— Почему? — изумился Блэк.
— Закон равновесия — один из самых главных законов создания магических вещей.
— Северус, но ты же зельевар, а не артефактор. Откуда ты это знаешь?
— Потому что это только база. Основа. Я знаю правила, законы. Но если меня попросят создать с нуля Кольцо стальной защиты или Рубин Олдрика, я не смогу. На это способен только мастер. Но это не значит, что полученный результат я не смогу использовать с максимальной выгодой для себя…
* * *
Магия Лондора считалась силой, которой могли владеть лишь немногие, ибо она была детищем Великих и хранила в себе глубинные секреты.
Наибольшее распространение в мире получило волшебство, созданное Нагим Ситом, последним из драконов, но он не был единственным мастером Магии. Древний Олачиль владел уникальными заклинаниями «описания», по сравнению с которыми, волшебство Сита казалось прямолинейным, ведь отрицало все, кроме самого заклинателя. Ещё одним создателем уникального волшебства был Манус Отец Бездны. Его тёмная магия обладала большим разрушительным потенциалом, который связан с человеческой природой владельца.
Однако Магия была не только мечом, но и щитом. И если волшебство отвечало за атаку, то чудеса, в основном, представляли собой заклинания поддержки: усиление, защита и лечение.
Некоторые ученые, правда, выделяли в отдельную категорию Порчу — магию, берущую свое начало во Тьме, — и Заклинания из душ.
Снейп не обошел стороной и зачарованные предметы, а также способы их комбинирования. Правда, Северус боялся, что утопит товарища в новой информации, но Регулус впитывал знания из иного мира будто губка. Блэк постоянно задавал дополнительные вопросы, да такие мудреные, что Снейпу пришлось порядком попотеть, чтобы на них ответить.
— Я знаю, что ты учил Пандору рунам, но сейчас ты их не упомянул, хотя это способ усилить себя. Да и ты сам рассказывал, что предпочитаешь сражаться клинком, а не палочкой.
— Так сложилось, — пожал плечами Северус, — я ведь рассказывал, что Ярнам — всего лишь Убежище. И ради спасения нам пришлось заплатить высокую цену. Чтобы поддержать жизнь полотна как можно дольше, предки привязали к ней свою магию, что не могло не отразиться на детях. Картина выкачивала из жителей волшебство, поэтому последующие поколения рождались все слабее и слабее. Наше состояние было очень похоже на ваших сквибов: мы знали, что магия существует, но не могли использовать ее. Тогда величайшие умы взялись за дело и стали создавать специальные инструменты. Авгур Ибраитаса, Глаз Черного неба, Малый Тонитрус, Перчатки палача, Рев чудовища — каждый мастер желал превзойти остальных. Некоторые настолько далеко зашли в своей жадности, что последствия их экспериментов стали вечными памятниками города.
Северус вспомнил Часовню Яаргул в северной части города и вздрогнул. Иссушенные трупы стояли на коленях, уставившись пустыми глазницами в темные небеса. Вокруг них ярким светом горело пламя души. Его жар нестерпим и опасен. Взрыв магии был такой мощности, что растопил брусчатку мостовой, а ударной волной прохожих заживо вплавило в стены. Черный день в истории Ярнама.
— Однако главная проблема заключалась не в том, что мы не могли колдовать, а в том, что мы переставали быть магами.
— А разве есть разница?
— Существенная. Маг, который не умеет применять волшебство по незнанию, все же остается магом, ведь внутри него течет энергия. А из нас она утекала. Магия больше не питала ярнамитов, в результате чего те стали подвержены различным болезням, продолжительность жизни сократилась.
— И вы никак не пытались решить эту проблему? — спросил Регулус.
— Пытались, — усмехнулся Снейп. — Так же, как и старые вырождающиеся семьи вашего мира.
— Путем обновления крови, — догадался младший отпрыск семьи Блэк.
— Верно, и с этого началось самое яростное противостояние за всю историю Ярнама.
Глава 18
Пересказывая Регулусу историю своего мира и историю своей жизни, Северус пришел к неутешительному выводу, что все это: война между Нечистокровными и Церковью Исцеления, исследование руин погибшей цивилизации Птумериан, охота за кровью — не имело смысла. Очищение. Загрязнение. Суть от этого не поменялась. Обе стороны стремились приблизиться к Великим, и обе в конце концов превратились в чудовищ.
— Все исследования крови проходили в основном в Бюргенверте. Наши ученые и ученые церкви проводили многочисленные эксперименты, некоторые даже сообща. У нас была одна цель, но… методы мы применяли разные.
Северус говорил медленно, растягивая слова, будто рассуждая для себя, чем для Блэка.
— Мы хотели понять Великих, осознать, кем они являются, и возвыситься до их уровня. Однажды к нам попал любопытный образец: то существо было очень похоже на Великого, но им не являлось. Вы бы назвали эту тварь полукровкой. Кровь Великого обладала странной силой, однако при взаимодействии с человеческой кровью она произвела нечто абсолютно новое. То, что так долго искали наши предки — источник магии! Мы оказались на шаг впереди наших соперников, и они не смогли смириться с этим. Они вступили в сговор с мужами Бюргенверта и объявили ту кровь запретной. Для простых жителей выглядело странным то, что учёные, неутомимые искатели правды, могли что-то назвать «запрещённым» — и насколько же испорченной, нечистой должна была быть кровь Ярнам, чтобы они пошли на это.