«Возможно, эта кровь кишела паразитами, служившими источником «магических» способностей» — так они думали. И люди испугались этой крови. А также они стали бояться нас. Тех, кто добровольно позволил этим «паразитам» обитать в теле.
Глаза Регулуса стали похожи на два больших блюдца.
— А эти паразиты…
— Выдумка от первого и до последнего слова. Даже не так. У людей произошла подмена понятий. То, что производило магию в крови, — это были, скорее, некие бактерии. Они не несли ни вреда, ни пользы. А те твари, что были найдены в трупах, черви-паразиты, имели совершенно другую природу. Их происхождение явилось результатом мутации самих носителей плюс несоблюдение правил гигиены и общая антисанитария — короче все, чем славится чума, какой бы она ни была.
— А что стало дальше с исследованиями?
Снейп передернул плечами.
— Процесс застопорился. Не имея возможности полноценно обмениваться информацией, пользуясь лишь шпионами, что приносили бессмысленные обрывки информации или ложь, которую специально подсовывали, каждая сторона стала допускать все больше и больше ошибок. В итоге недальновидные манипуляции с кровью зашли так далеко, что породили Чуму Зверя. Люди, что служили Церкви, стали превращаться в чудовищ. Чума приходила в разных обличьях, и одно из них очень хорошо известно вашему миру. Ликантропия!
Северус вспомнил своего отца-маггла и сцепил руки в замок.
— И вы не смогли найти лекарство?
— Знаешь, имей мы дело с одной ликантропией, может быть, мы бы и нашли лекарство, а мы имели дело с неконтролируемым вирусом, что изменялся внутри каждого своего носителя. Чума была страшной, она никого не обходила стороной: ни нищего, ни богатого, ни простолюдина, ни аристократа. Дворяне Кейнхерста тоже пострадали. Наша королева была великим некромантом и обучала своему искусству многих. А знаешь что за гремучую смесь выдали Магия мертвых и Чума Зверя? Вампиризм и упыризм. И сейчас я говорю не про вид магии как таковой, а про физические мутации. Также развелось много гулей. И если с вампирами мы смогли взаимодействовать, ведь они были полностью разумны и даже сумели сохранить свое аристократическое благородство, то низших кровососов пришлось уничтожать. Вот только чем больше мы боролись с чудовищами, тем больше мы забывали про исследования. Мы увязли в болоте. Хотя наши враги тонули быстрее, — криво улыбнулся он.
Аристократы с раннего детства обучали своих отпрысков владению оружием, ведь искусство шпаги при дворе ценилось так же высоко, как искусство пера. Дворяне Кейнхерства каждый миг совершенствовали техники магии и клинка. Они гордились своими знаниями, своими способностями, хвастались поверженными врагами.
Медленным и неуклюжим церковникам невозможно было достичь подобного мастерства: в них не было той толики ловкости и изящества — чего еще ожидать от вчерашних крестьян и бедных горожан.
Люди так привыкли винить в своих бедах и неудачах других, что, поддавшись зависти, в очередной раз обозвали аристократов чудовищами, ведь только монстры могут быть настолько быстрыми, а их искусство охоты — извращенным и порочным.
— Так же и с магией, Рег. Нет извращенной, темной магии. Есть лишь отношение людей к ней. Главное то, как преподносится информация.
Блэк со скепсисом посмотрел на друга. А Северус тем временем продолжил:
— Я дам тебе описание двух заклинаний, которые могут убить. Первое — абсолютно безболезненное. Человек даже не успевает понять, что он умер. Милосердно, не находишь? Второе приносит невыносимые страдания: человек начинает задыхаться, в душе поднимается животный страх. В ушах безумно стучит сердце, а легкие разрываются от боли. Эта пытка может длиться несколько минут. А потом твое сердце останавливается. Так какое из этих заклинаний темное?
Регулус на миг задумался. Подозрительно очевидный вариант, что второе. Однако, зная Северуса, Блэк мог предположить, что-либо оба заклинания темные, либо нет. Регулус прищурился и спросил:
— Скажи-ка, Сев. А первое заклинание случайно не Авада?
Тот согласно кивнул. Блэк потер подбородок.
— Второе заклинание… У меня есть два варианта: Акселитус — вызывает удушье, и Расти Акреско — плотенаращивающее заклятье. Покрывает человека толстым слоем жировых отложений, что приводит к его удушению. Оно может быть использовано для поимки привидений. Так какое из них?
— Вообще-то я думал об Агуаменти, с помощью которого можно попытаться утопить человека, но ход твоих мыслей мне тоже нравится. Всегда нужно иметь в запасе несколько вариантов.
Северус рассказывал Регулусу все, что он знал о Кейнхерсте, Бюргенверте. Великих, ярнамитах, птумерианцах. Церкви и Школе Менсиса. Ведьмах, чудовищах, духах. Прядя нить повествования, Снейп будто сам возвращался в прошлое, восстанавливал разрозненные воспоминания. Медленно он сам стал понимать, почему хочет вернуться туда. Может, тот мир и был неправильным, искаженным, но он был прекрасен в своем уродстве. Дикая Охота заставляла его кровь кипеть, бурлить, заставляла его сердце биться чаще и чувствовать себя как никогда живым.
Нет, в размеренной и спокойной жизни были, конечно, свои плюсы, но… Жажда битвы неутолима. Даже, казалось бы, исследовательская деятельность обладала той пикантной остротой, что будоражила мозг. Ему до безумия нравилось чувствовать таинственность, загадку на кончике языка и опасность за спиной.
Регулус сидел в глубоком кресле, подперев голову коленом и выводя палочкой таинственные пасы. Он всегда любил слушать истории про рыцарей и драконов, монстров и охотников на чудовищ, но повествование его друга мало походило на сказку, даже довольно мрачную. Это была жизнь, настоящая, полная боли. Но из-за того, что она была реальна, она была желанней книжных романов.
Однако кое-что все же глодало Блэка.
— Знаешь, ты рассказывал про резню в Кейнхерсте. Про то, что всех дворян уничтожили. Но как тебе удалось выжить?
— Об этом поговорим в следующий раз, но скажу одно: тогда меня не было в замке, — Северус покачал головой. — О бойне я узнал лишь много лет спустя. Как и почему это произошло, мне неведомо. Несмотря на то, что моя Королева была непосредственным участником этих событий, у нас нет полноценной картины произошедшего. Как Церковь узнала о том, что большая часть аристократов отправилась на охоту? Как они сумели проникнуть в замок? — он крепко сжал кулаки, вонзив ногти в ладони. — Хотя мои братья и обладали повышенной регенерацией, им было далеко до Королевы-некроманта. Если бы остались хотя бы тела… Но их раскромсали, раздавили, заливая стены замка кровью, сожгли, а прах развеяли над морем, не оставляя дворянам ни малейшего шанса на воскрешение. Мы так возгордились своей силой, оставляя наших врагов далеко позади, что забыли: люди бывают очень выносливыми и живучими. И я сейчас не только про свой мир говорю.
— Магглы, — догадался Регулус.
— Верно. Может, мы и считаем их жалкими, но не стоит их недооценивать. Если люди узнают о магах, они растерзают нас, как стая собак. Они задавят нас числом и оружием.
Северус приблизился к своей сумке и достал из тайного отделения пистолет. Глаза Блэка расширились от удивления. Слава Мерлину, ему не надо было объяснять, что это такое. Благодаря тренировкам Рег знал, что это не просто черная дудка, из которой магглы стреляют друг в друга, а довольно опасное оружие.
Револьвер «Питон» притягивал взгляд. Удлиненный восьмидюймовый ствол сверкал серебром, хоть это и была простая никелировка. Щечки на рукоятке были выполнены из дерева и не лакированы, для усиления эстетического эффекта. Это, в свою очередь, позволяло Северусу осуществить задуманное.
— Зачем ты его принес?