Нола глубоко выдохнула.
– Аминь.
Он чувствовал ее дыхание на своей щеке.
– Бен, я буду с тобой откровенна. До сих пор я ничего подобного не чувствовала. Никогда. Но если ты пришел сюда не ради того, что ты видишь лежащим рядом с тобой, а для чего-то иного, то все кончено. Здесь и сейчас. И с этой минуты ничего и никогда больше не будет.
– Нола, я не стану лгать тебе. Я знаю, кто ты, – об этом мне сказала Грейс. – Краем глаза он заметил, как она метнула на него удивленный взгляд, но прежде чем она успела что-либо сказать, он остановил ее, слегка сжав ее запястье. – Это не совсем то, что ты думаешь. Она была в шоке, а тут подвернулся я, вот и все. И совсем не поэтому я пришел сюда сегодня…
Он лгал, и кровь стучала у него в ушах, словно удары прибоя, доносившиеся издалека. Глаза Нолы сверкнули в темноте.
– Должно быть, она сообщила тебе и о письмах моего отца тоже?
– Да. И нет смысла это отрицать.
– Если я отдам их тебе сейчас, увижу ли я тебя когда-нибудь снова?
– Это не вопрос. Это больше похоже на обвинение.
– Так как же?
– Неужто ты на самом деле думаешь, что я здесь только поэтому, после того… – Бен нервно сглотнул слюну, внезапно почувствовав себя самым поганым дерьмом на свете. Но разве так ужасно добиваться того, к чему стремишься? Он никого не обидел. Бен глубоко вздохнул. – Нола, мне совсем не интересны письма твоего отца. Но я скажу тебе, что об этом думаю.
– Я тебя слушаю.
– Держи их при себе. Не отдавай никому.
Он знал, что Нола ожидает от него как раз противоположного предложения, и по ее резкому вздоху почувствовал, что застал ее врасплох.
– А если я переменю свое мнение и решу выступить публично?
– Тогда пресса распнет Траскотта. Ты этого хочешь?
– Все равно они этим только и занимаются. Быть может, люди поймут, почему на самом деле он скрывал правду об обстоятельствах смерти Неда Эмори. В этом не было политической необходимости, а только моральные соображения, – он на самом деле беспокоился только о гражданских правах, Бен. И это не было просто разговорами.
– Ты хочешь сказать, что переменила свое мнение относительно сотрудничества с Грейс? – спросил он, чувствуя, как сердце подкатывает к горлу.
– Нет, я совсем не это хотела сказать.
В ее голосе слышались волнение и беспокойство.
– Это не мое дело, – сказал он осторожно, – но, может, тебе стоит с кем-нибудь посоветоваться, прежде чем ты примешь решение?
– Например, с кем?
– Я не знаю. С адвокатом, может быть. В деле может быть и твой интерес.
– Это дело не имеет ничего общего с деньгами! – выкрикнула она резко, почти гневно. Но тут же вздохнула. – Не то, чтобы мне помешали лишние деньги, но я лучше продам все, что у меня есть, прежде чем приму деньги за эти письма.
– Это было лишь предло…
– Послушай, нет смысла обсуждать эти вещи, все слишком сложно и запутанно, – оборвала его Нола.
– Пустые слова.
Она повернулась, чтобы взглянуть на него, и ее лоб наморщился.
– Ты что, морочишь мне голову, Бен? И для этого все эти вопросы и ответы?
Он откатился от нее и приподнялся на локте.
– Поступай, как тебе лучше, Нола.
Она схватила его за плечо, и кончики ее ногтей впились в его плоть с удивительной силой.
– Вот так говаривал и мой бывший муж! Но то, что он считал хорошим для меня, как правило, оказывалось тем, что было нужно ему.
– Мне от тебя ничего не нужно.
Глядя на нее, на бледную линию ее плеча на фоне волос, ниспадавших ей на спину, Бен почти верил собственной лжи. Он почувствовал прилив нежности к ней, сопровождавшийся ощущением причастности. Боже, что он делает? Зачем допускает в сердце и душу эту женщину? Он надеялся, что путем обмана легко достигнет цели, а что, если теперь все идет как раз наоборот? Не она хотела его обмануть, он сам попался в собственную ловушку. И, может статься, теперь не захочет из нее выбираться.
Простыня зашелестела, когда она, повернувшись к нему лицом, легла на бок.
– Тогда возьми меня снова, – сказала она чуть охрипшим голосом, проводя прохладной рукой с длинными пальцами по его животу. – Если мне суждено оказаться в дураках… то пусть это случится дважды.
– Мне хотелось видеть твое лицо, – сказала Нола Грейс, – чтобы понять, не ты ли подослала Бена ко мне. – Она коротко и грубовато рассмеялась. – Сейчас ты выглядишь так, словно невзначай проглотила что-то слишком горячее.
Они сидели за столиком в ресторане отеля "Грэмерси Парк", где Нола предложила встретиться за завтраком. Со времени их последней встречи, когда Грейс пришла к ней домой, они не виделись и не разговаривали друг с другом. Если бы Бен не дал ей повод, пришла бы она сюда или нет?
Признайся, говорила себе Нола, разве тебе не было любопытно посмотреть, как она справляется с этой неожиданной новостью, которую ты сама обрушила на нее?
Что еще придавало ей решимости, так это результаты конкурса проектов библиотеки Траскотта, до объявления которых оставались считанные дни. Нола поверила Бену, когда он сказал, что не заинтересован в письмах. Иначе с чего бы ему уговаривать ее не отдавать их в чужие руки? А что, если Грейс подослала его шпионить за ней? А если он случайно узнает, что это ее проект был представлен на конкурс? Это был риск, идти на который она не могла.
Накануне вечером, когда Бен ушел, оставив ее в состоянии, когда голова идет кругом, она не выдержала и позвонила Грейс. Было слишком поздно, далеко за полночь, но, к счастью, Грейс еще не ложилась.
А сейчас Грейс походит на человека, который не знает, что делать с вилкой, которую держит в руке. Нола поняла, что Грейс не могла сыграть с ней такую шутку.
– Я… подослала Бена? – спросила Грейс чуть слышным голосом.
– Ты сказала ему о письмах, ведь так?
Несмотря на очевидную непричастность Грейс, Нола не устояла перед желанием хоть чуть-чуть уколоть ее.
Она ждала в надежде, что не обманулась относительно Грейс. Но Грейс, нисколько не смутившись, встретила ее взгляд прямо.
– Боюсь, что да. Но ты же не думаешь…
– Я ни о чем не думаю. Пока что. Я только спрашиваю.
Грейс покачала головой и положила вилку.
– Дело в том, что я не знаю Бена настолько хорошо. Он редко бывает с нами, когда я встречаюсь с его отцом.
Нола ковыряла яичницу, неожиданно потеряв аппетит. И чего она ожидала? Письменного признания с подписью? Было ясно, что Грейс так же блуждает в темноте, как и она. И не только в том, что касалось Бена.
– Дело в том, – словно эхо, повторила она с раздраженным смешком, – что ты и меня не знаешь.
– Я все еще стараюсь привыкнуть к мысли, что ты – моя сестра.
– И не знаешь, как быть?
Грейс ответила ей неуверенной улыбкой.
– Нет, уже становится легче. У меня было время осмыслить все это.
– И?..
– Нола, мне очень хотелось бы, чтобы мы подружились. Я не знаю, что это может означать в нашем случае. Я даже не уверена, что это вообще возможно. Но, по крайней мере, хотелось бы попытаться.
Нола, почувствовав, как у нее перехватило горло, стала разглаживать салфетку на коленях. Она подняла глаза.
– Это будет трудная задача.
– Это точно, – улыбнулась Грейс.
– Сейчас мы должны вскочить и броситься друг дружке на шею? – заметила Нола саркастически, чувствуя себя неловко, будто она уже становилась подругой Грейс. Она откинулась в кресле, скрестив руки на груди.
– Давай посмотрим на вещи реально…
По блеску глаз Грейс Нола поняла, что та готова расплакаться.
– Передай мне соль, – сказала Нола.
Если бы это было кино, подумала она с сарказмом, то камера сейчас сделала бы наезд на солонку и показала бы наши пальцы, касающиеся друг друга.
Но если бы в мягко освещенном зале с белоснежными скатертями на столиках и с атмосферой увядшей элегантности кто-нибудь и оказался достаточно любопытным, чтобы взглянуть на их столик, то увидел бы только двух хорошо одетых женщин, улыбающихся друг другу, будто они смеются какой-то одной шутке. И никто бы не догадался, что они – сестры.