Одежда горкой сброшена у шкафа. За окном – темнота, отражающая все эпизоды, творящиеся в кабинете. Его блестящие страстью глаза. Мое лицо боли. След от мокрой спины. Взъерошенные усталой рукой волосы. Переплетенные ноги. Я чувствую его тяжелое дыхание, пылающее бешеной скачкой сердца, оно оставляет на шее испарины, поцелуи, ожоги. Мои руки скручены, чтобы я не сопротивлялся. Его руки доминируют, ласковые, жаждущие. Он не может удержаться от того, чтобы не дергать во мне струны чувств. Боль медленно сменяется удовольствием: чутко ощущаю внутри себя горячее, чувственное. Чем больше он дает, тем больше я хочу получить. В темноте глаз раздаются сдавленные хрипы возбуждения. Он отпускает меня пленника, дотрагиваясь до алчущей любви плоти. Вольты частыми волнами побежали по телу, сжимая и разжимая пальцы, выдергивая из меня стоны. Сходя с ума, я раскидываю бумаги, лежащие подо мной. Удар папки об стол заставил нас замереть и взглянуть друг другу в глаза. Вижу пожирающие моря и бьющееся в жадности обладания сердце. Я вырываюсь, перехватывая его и инициативу. Не знаю. Не знаю, почему не кричу и не выбегаю. Не знаю, почему продолжаю заглядывать в его глубокие глаза. Не понимаю, почему целую его раз за разом, царапая плечо. Не осознаю, почему держу его сильную ногу. И почему я делаю это. Электричество проходит сквозь меня, и вдали слышу собственный вдох, не похожий ни на один до этого момента. Тугая сила обхватывает меня, сопротивляюсь ей жестко, властно. Холодной волной по спине бегут мурашки, заставляя остановиться и вдохнуть пряный запах страсти. Впервые так кружится голова, так трясется губа, жаждущая поцелуев, так дрожат руки, касающиеся его бархатной кожи, его мягких волос. Дальше и дальше. Хватаю его за шею и со всей адской ненавистью целую, продолжая двигаться. Покоренное горло отвечает слабыми стонами. Огненная рука впивается в предплечье, и я подаюсь бедрами вперед, вспыхивая до кончиков ушей.
– Горячо… – наконец выдыхаю я в его ухо.
Содрогаясь, мы жмуримся. Казалось, с меня стекал целый водопад. Водопад страсти. Парень смущенно поднял глаза, молча прося об еще одном поцелуе. Его красные, как розы, щеки, пятнистая дорожка из моих попыток выпить его кровь, пульсирующие губы, сбившиеся на одну сторону волосы, мягкие пальцы на годовых отчетах. Не удержаться.
Тепло к теплу, кожа к коже. Не в первый за сегодня раз проникаю в него, пленяя пленившись.
Я не знаю, что он сделал со мной, но это что-то прекрасное, пусть на секунду я и жалел об этом. Бросил эту чертову работу, послав женщину с накладными волосами, и укатил в другой город, держа за руку парнишку лет двадцати пяти-шести.
Узоры на паркете
Этот день будет решающим в моей жизни. Я очень много сил и времени потратил на то, чтобы у меня появился шанс выступать на сцене. Пожалуй, я бы так не волновался, если это была бы обыкновенная сцена художественной школы или импровизированная сцена маленького городка. Мои пальцы холодеют с каждой минутой все больше, потому что через пару часов я ступлю в свет софитов, что сотни раз приветствовали знаменитейших из мира искусства. В голове проносятся указания относительно некоторых движений, что мне нужно выполнить с особым акцентом. Но, к сожалению, мелодия никак не желает всплывать и помогать успокоиться. Наушники остались дома, и нет никакой возможности напеть хотя бы пару тактов.
Маршрутное такси остановилось у нужного мне здания. Взяв в руку пакет, выхожу на слабых ногах. Улица, полная людей, радостных, кричащих, спешащих, занятых, движется в разные стороны, словно моя бешено гонимая по венам кровь. Наверху – вывеска, что снилась почти каждую ночь в течение пяти лет, вывеска, пылающая манящими огнями, сверкающая сладкой славой. Вдоль зеркальных стен расставлены огромные плакаты с ухоженными лицами творцов, их крепкими командами и прошлогодними концертами. Несколько плоских маленьких ступенек выложены под ногами, ограждая меня от входа. Шаркая, я поднялся и рванул дверь на себя.
Гримерная, полная неизвестного мне народу, дышит палитрой духов, сладких зарубежных и пряных местных. Люди толкаются и даже не извиняются. Координатор со взбившейся прической тыкнула в меня пару раз ручкой, задала вопрос о моем здоровье и указала на свободный стул. Словно весенний ветер, она умчалась, унося за собою несколько человек. Робко оглядывая снующих вокруг участников гримеров, я положил заготовленный костюм, снял куртку и открыл пакет. На меня не обращали никакого внимания. Обратившись к чистому, во всю стену зеркалу, увидел бледные щеки и скрещенные пальцы. Волнуюсь до потери пульса. Отражение не способно понять моего страха. По плечу похлопала девушка с длинными ресницами, она улыбнулась красными губами и предложила заняться моим лицом. Сел на стул, который она тут же придвинула к столику. Её руки работали быстро и уверенно, а завитые черные локоны постоянно падали на меня и дарили легкое раздражение. Крайний справа парень поднялся и, запахнув украшенную кнопками и вычурными принтами жилетку, осмотрел себя со всех сторон. Могу сказать, что он явно знает, зачем пришел сюда, что будет делать после того, как проиграет. Нет, он не думает о проигрыше, он уверен, что получит лавры и будет упиваться минутой славы. Жаль, что я не захватил плеер: слишком нервная атмосфера здесь.