Девушка убрала свои магические инструменты, и я, открыв глаза, не увидел себя. Напротив сидел какой-то миловидный парень с блестящими глазами. Я сильно толкнул стул, приближаясь к зеркалу. Неужели всего несколько минут отделяют меня от заветной мечты?
Выкарабкавшись в коридор, полный других претендентов на победу, я поправил браслет, полученный в день, толкнувший меня на это испытание. Ведь я был самым обыкновенным ребенком: мультфильмы, сериалы, домашняя работа, прогулы уроков, футбол по субботам и редкие ночные игры с друзьями. Всё шло так до тех пор, пока я не встретил на улице парня в черных очках и белых одеждах. Ему было не намного больше меня, но выглядел он так серьезно и влиятельно. Вокруг него, светлого, искрящегося, толкались люди: они пытались сфотографировать его, заговорить с ним, коснуться руки или хотя бы кристальной ткани. В давке и ужасной неразберихе с его тонкого запястья слетел браслет, который едва ли был не затоптан толпой. Почему-то мое внимание приковалось к этому маленькому украшению с тремя кремовыми бусинами, и тогда меня словно молнией ударило. Я решил, что буду таким же, как он.
А теперь я стою здесь. Вот куда меня завела моя самонадеянность и самовлюбленность. Через пару мгновений меня вызовут, чтобы идти на сцену. Я не могу справиться с волнением: оно холодит, каменит, сжирает меня. К сожалению, нет никакой возможности сбежать отсюда: сзади – девушки с любопытными взглядами и профессиональными инструментами, впереди – держащий кулису координатор, прямо смотрящий на меня. Нервно улыбаясь, я шагаю за красную ширму.
Первые аккорды любимой песни воскрешают все чувства в один миг. Музыка захлестнула меня волной теплоты и удовольствия. Я двигаюсь. Двигаюсь, словно делал это всю свою жизнь. Двигаюсь, словно я – это он. Не повторяю движения за ним, как делал это раньше, но иду вместе, иду, чувствуя. Это желание, выражаемое медленным поворотом головы, это вожделение, передающееся плавным невидимым эскизом руки, это возбуждение, кричащее от прикосновения к шее. Воспламеняющиеся кончики пальцев завораживают меня: я хочу больше. Слово за словом он двигает мной, обжигая кожу. В ушах стуком колотится его сердцебиение, и я врастаю в него, делая его своим собственным. Краткий полет расправляет наши крылья, запутавшиеся перьями друг в друге. Под ступнями плещется краска страсти, а мы, остро чувствующие, рисуем узоры. Они переливаются кровавыми движениями нашего тела. Жгучее пение губ заставляет меня подчиняться ему, и я срываю рубашку. Клетчатая ткань, так тщательно выбираемая им, утопает в блаженстве, расплескавшимся от наших прикосновений. Замираю, ощущая трепет затронутого им сердца. Бьющаяся пташка вырастает до размеров гигантского зала и обволакивает нас, задумавшихся, созерцающих. Тихий голос, ведущий меня из темноты, сливается с моим, и я пою, вгрызаясь в наши рубиновые сгустки в груди. Руки, влекомые взглядом, взгораются. Полыхая, они ласкают нас, поджигая тело. До кончиков волос пульсируем, захлебываясь в огне. Шаг разукрашивает паутинные орнаменты в цвета страсти. Плечом слежу за коленом, ощущая, как он влился внутрь моей плоти, ворвался под кожу, вжегся в душу. Я кричу, потому что это мы. Взрываемся.
Сквозь шумные рукоплескания и сбившийся свет прожекторов я вижу лицо моего вдохновителя. Глаза, прикованные к запястью. Овации. Стоя. Я плачу.