– Будешь знать, как издеваться над наукой.
– Да ну, какая у вас наука. Вот мой дядя институт прикладной физики охраняет, вот там наука. А вы только в бумажках роетесь да вверх таращитесь.
Иван выбросил в траву окурок и подхватил рюкзак за лямки.
– Ну, все, лейтенант, ты договорился. Теперь война. Сейчас загружу вещички, и будет драка. Ты не забыл, что у меня разряд по боксу?
– У тебя разряд, а у меня пистолет. Помочь?
– Давай.
Никифоров подхватил рюкзак с другой стороны.
Машина стояла в десяти шагах, новая бежевая «двойка», универсал. Иван получил ее всего месяц назад, из салона еще не выветрился свежий заводской запах.
– Хорошая железяка, – сказал Никифоров. – Удобно в сад ездить.
– Ага.
– Я такую же хочу. А батяня рогом уперся, «Москвич» хочет. Говорит: «Я в молодости на «Москвиче» ездил, дед твой на «Москвиче» ездил». Традиция, говорит.
Иван открыл заднюю дверцу.
– Не бери «Москвича». Сыплются. Раньше были нормальные, а сейчас совсем труха.
– Ну вот и я… Ого!
Никифоров замолк. Иван утрамбовал рюкзак между палаткой и огромной дорожной сумкой с вещами и подарками родне. Поднял голову.
На дороге, ведущей от города к комплексу, вытянулась длинная вереница приближающихся автомобильных огней.
– У нас, кажется, гости.
– Кто?
– Не знаю, – ответил Никифоров. – Но, судя по количеству машин, наверняка начальство. – Он засуетился. – А ну-ка, давай быстрее. Я должен быть на посту. А ты на своем этаже. А то огребем по полной.
Он убежал, нагнув голову, как под обстрелом. Иван замешкался, закрывая машину. На широкую площадь перед входом уже вылетали одна за другой черные «Волги».
У крыльца они с визгом тормозили, виртуозно выстраиваясь одна за другой.
Из двух первых вылезли неприметные люди в одинаковых костюмах. В них даже ночью с полувзгляда угадывались сотрудники курирующего ведомства. Из третьей вышел директор Центра Контроля Пал Палыч Смирнов. Был он в своем полковничьем мундире, отчего Иван сразу понял, что случилось нечто официальное.
Последней машиной была длинная «Чайка» с блистающими в фонарном свете хромированными элементами. Из нее выбежал коренастый крепыш в черном костюме, предупредительно открыл заднюю дверцу. На асфальт вальяжно ступил грузный человек, по всему виду которого становилось ясно, что он здесь самый главный. Человек угрюмо и не спеша огляделся вокруг. Остановил взгляд на Иване.
– Это он? – голос у него был глухой и тяжелый, как замшелый булыжник.
– Да, Александр Николаевич, – тихо ответил директор.
Колючие маленькие глаза большого человека, казалось, сверлили в черепе Ивана дырку.
– Допуск у него есть?
– Нет. Но он единственный, кто…
– Ясно.
Большой человек двинулся к дверям. Свита потянулась следом.
– Что случилось, Пал Палыч? – шепотом спросил Иван.
Директор глянул на него грустными собачьими глазами. В темноте он еще больше походил на породистого сенбернара.
– У-у, Ваня… много что случилось. Плохие новости. В том числе для тебя. По всему выходит, что в отпуск ты, наверное, не поедешь. По крайней мере, не завтра. Может, в понедельник я тебя и отпущу. Но не завтра.
– Астероид?
Директор покачал головой.
– Нет, Ваня, никакой это не астероид. Не открывал ты астероида сегодня утром, вот в чем печаль.
У Ивана внутри разом вспухла темная пустота, как бывает всегда, когда надежды и мечты рушатся с вершины в пропасть.
– Как?.. А подтверждение?
– Нет подтверждения. Есть опровержение.
Иван понял.
– Что, слишком маленький?
– Маленький, да. Метров двадцать-тридцать в диаметре по новым данным. Не пролезает по классификации в астероиды. Но дело не в этом. – Смирнов выдержал театральную паузу, глядя на своего подчиненного долго и печально. Он вообще любил подобные станиславские спецэффекты. – Это не астероид, Ваня. Это космический корабль.
– Что?.. Как это? – Иван машинально глянул в черное небо. – Это что получается? Это… они?
Директор, фыркнув, покривился.
– Ну что ты, Иван, какие они? Нет никаких «они». Пора бы тебе уж завязывать с фантастикой.
– Американцы?
Смирнов вздохнул.
– К сожалению нет. К сожалению, это наш корабль. Пойдем, нам с тобой предстоит кое-какая ночная работа.
– Подписывайте, Быков.
Генерал бросил на стол несколько бумаг с цветным гербом Союза и машинописным текстом. Судя по шапке, это был документ о неразглашении гостайны. Только непривычно подробный, с десятками пунктов мелким шрифтом. Иван попытался вчитаться. Буквы прыгали перед глазами.
– Подписывайте, подписывайте! Нечего тут пялиться. Времени кот накакал.