Сергей Че
Нет места для живых
— Счастливый ты человек, Быков, — сказал ему вечером начальник отдела перед тем, как сдать дежурство. — Отпуск, понимаешь. Море, юга.
— Я не на юг, Петр Михалыч. Я к себе на малую родину, в деревню. Полтысячи километров от Москвы, в лес. Озера, речка. Рыбалка.
— Тоже неплохо. Но море лучше. Главное в отдыхе — смена обстановки.
Начальник назидательно потряс толстым указательным пальцем и вышел из зала.
Иван Быков, старший научный сотрудник Центра Контроля, остался один. Тихо гудели вычислительные комплексы, где-то в соседних помещениях стрекотали магнитные диски. За окнами уже наступала ночь, и зажигались огни в расположенном через пустырь микрорайоне. Там, в новеньких панельных девятиэтажках, люди садились за стол ужинать, играли с детьми, проверяли их домашние задания. Молодые пары занимались собой, а старые смотрели телевизор. Неженатый Иван Быков завидовал и тем и другим. Особенно во время ночного дежурства.
Во всем здании кроме него оставались только охранники и несколько таких же бедолаг, как он. Примерно по одному на каждый из семи этажей комплекса.
Иван машинально куснул огромный бутерброд с толстым, почти полутора сантиметровым кругом докторской колбасы. И снова посмотрел на стол, где были разложены листы машинных распечаток с его сегодняшней гордостью. С приблизительными координатами его гордости, сравнительно точной траекторией, выделенной пунктирной линией. И даже со схематичным рисунком, неровными линиями показывающим, как его гордость выглядит. Эдакая неправильной формы загогулина с утолщением на севере, то есть сверху. Иван некоторое время полюбовался бледными пятнами многоугольной формы, изображающими рытвины и впадины. Все вместе походило на живопись каких-то новомодных художников. Можно скопировать и повесить на стену в гостиной. Сделать рамку и показывать девушкам. Ты, видишь, дорогая? Да, это он самый, да. Мой астероид. Сижу я как-то в операторской, рассматриваю последние данные с радиолокации, и вдруг вижу…
Он отхлебнул лимонада. Вытащил из ящика стола потрепанный блокнот, который всегда брал с собой в походы. Блокнот был увесистый, с твердой обложкой, со специальным местом для шариковой ручки и необычайно белой бумагой. Бумага оставалась белой даже при свете костра.
Потом нащупал бензиновую зажигалку (надо бы заправить). Бинокль (совсем новенький призменный «Беркут»). Засунул все это богатство в боковой карман рюкзака. Взвалил рюкзак на плечи. И вышел в коридор.
Когда он спустился, в вестибюле было уже темно и пусто. Только Никифоров сидел в своей будке и смотрел телевизор. Судя по прорывающемуся сквозь помехи стадионному реву, в телевизоре был футбол.
— Привет отпускникам, — Никифоров помахал ему фуражкой. — Загружаешься?
Иван кивнул.
— Да. Последние приготовления. Не хочу утром с вещами возиться. Пусть в машине ночь поваляются.
— Это дело. Покурим? Здесь все равно ничего интересного.
— Кто ведет?
— «Шахтер» естественно. Узбекам даже ничья не светит. Против Старухина у них никаких шансов.
Никифоров накинул форменную куртку и уставился на рюкзак, будто только что его увидел.
— Та-ак, гражданин. Выносим с режимного объекта? А ну-ка предъявим!
Иван картинно поднял руки и попятился к выходу.
— Стой, стрелять буду! Пых-пых!
— Ай, не стреляйте, дяденька милиционер! Все расскажу, ничего не утаю!
— Конечно, не утаишь. А ну, быстро говори что курим?
Иван сгрузил рюкзак рядом с перилами, достал пачку сигарет.
Никифоров выпятил нижнюю губу.
— Не, своему «беломору» я с фильтром не изменю. Никогда не понимал, что вы все находите в этих дамских цидульках? Одно слово, ученые.
— Дурак ты, лейтенант. Фильтр полезнее.
Они стояли внизу, на первых ступенях широкой лестницы. Где-то недалеко стрекотали насекомые. Никифоров оставил дверь открытой и прислушивался к футбольным звукам. Иван смотрел на звезды и выдувал в их сторону сигаретный дым.
— А ты знаешь, — наконец не выдержал он, — я сегодня астероид обнаружил.
— Да ну.
— Ага. Какой-то неизвестный. Вынырнул из-за Луны, как черт из табакерки. Наши эрэлэсники его прошляпили, а я гляжу, возмущение какое-то… И данные неправильные.
— Герой. С тебя стакан. Когда поставишь?
— Вот вернусь и поставлю. Правда, там еще многое неясно. Утром должно подтверждение прийти.
— Придет. Его обязательно назовут в твою честь. Астероид «Быков». Звучит. Главное ударение не перепутать.
Никифоров заперхал, подавившись от смеха.