— Хозяин?
— Именно. И он уже знал о том, кто мы такие. Ты цела?
— Вполне, — вокруг запястья Йорунн обвился крохотный шипастый змей, которого девушка слегка погладила кончиком пальца по усатой мордочке. — Хотя мы не добились цели, ближе к Лиду мне не удавалось подобраться ни разу. Спасибо, что пошли со мной. Одна бы я не справилась.
— Долги надо отдавать, — блеснул глазами правитель. — Особенно такие.
13. Южное солнце
Сабир с наслаждением наблюдал за резвящейся под ласковым весенним светилом парой. Арселия, императрица Золотой Империи, самая влиятельная, желанная и прекрасная женщина из всех, что доводилось видеть сиятельному, будто смешливая деревенская девчонка играла с ребенком на лужайке.
Здесь, вдали от пышного великолепия столичного двора, Арселия преображалась полностью. Вместо сдержанной, величественной и абсолютно покорной женщины Сабир видел игривый солнечный свет, по неведомой причине замкнутый в человеческое тело.
Императрица смеялась искренне и открыто, щедро делясь задорным настроением со своим домочадцам. В привычно легких и грациозных движениях ее появлялась какая-то живость, присущая скорее уличным танцорам и артистам, чем изнеженным красавицам из гарема. И хотя подобное поведение для женщины ее статуса могло бы показаться предосудительным, никто из живущих в поместье и не подумал бы сказать ни слова наперекор.
Разумеется, как только Арселия перешагивала порог своего личного убежища, все сразу возвращалось на круги своя. Она никогда не позволяла себе привлекать больше внимания, чем это было необходимо, молчаливой тенью следовала за сиятельным супругом, сжимая в руке крохотную ладошку сына, не проявляла ни малейшей заинтересованности в придворных интригах, неизменно оставаясь выше сплетен и слухов Золотого двора.
Возможно, именно этим за годы, прошедшие с момента рождения наследника, она сумела заслужить уважение народа. Подаренные Сабиром поместья и прилегающие к ним земли под ее чутким руководством процветали, давая неплохой доход. Знания, полученные в школе Мушараффа бен Рушди, нашли достойное применение, и теперь Арселия на собственные средства возводила больницы и приюты, помогала тем, кто по капризу судьбы остался без крова или заработка. Ее загородное поместье стало прибежищем для музыкантов, поэтов, лекарей, редких мастеров со всех уголков империи.
Сперва император отнесся к делам супруги со снисходительным пренебрежением. В конце концов от женщины по традициям Золотых Земель не ждали ничего, кроме обеспечения потомством. Впрочем уже через год, когда Сиф Йонна предоставил отчеты о делах матери наследника, сиятельный был вынужден признать, что Арселия, урожденная Нура, оказалась совершенно непредсказуемым человеком.
С этого момента Сабир стал чаще покидать Дармсуд, чтобы проводить по несколько дней подряд рядом с женой, не настаивая, впрочем, на ее возвращении в столицу. Его полностью устраивало то, что императрица добровольно удалилась от интриг и заговоров, посвящая себя наследнику. Так было безопаснее как для ребенка, так и для самого Сабира.
Пожалуй, если глядеть со стороны, сиятельную чету можно было бы назвать по-настоящему счастливой. Внешний блеск ослеплял, роли свои супруги играли идеально, а какие мысли терзали императорскую семью в тишине ночного уединения, не было ведомо никому. Сабир и Арселия не открывали свои слабости тем, кто мог бы ими воспользоваться.
Впрочем, сиятельный действительно испытывал нечто сродни умиротворению здесь, в небольшом со вкусом обставленном доме. Тут царили радость и безмятежность, покой и добродушие, столь желанные и недостижимые под высокими сводами столичного дворца.
И хотя истинная суть происходящего оставалась неизменной, император получал искреннее удовольствия от такой похожей на правду иллюзии счастья.
***
Безмятежность этого тихого утра была разрушена приходом Сифа Йонны. Как всегда безукоризненно почтительный, он еще издали поклонился хозяйке дома и императору, терпеливо дожидаясь позволения приблизиться. Сабир не спешил, давая почувствовать главе тайной службы, что каким бы ни было дело, заставившее того прибыть из Дарсмуда, оно может подождать. Свое время и желания сиятельный ценил превыше всего.
Арселия относилась к господину Йонне с настороженностью и радости при его появлении не испытывала. Ей чудилось, что от его одежд исходит чуть уловимый запах подвала, сырости и смерти. Меньше всего императрица хотела знать, насколько близки к истине ее догадки, потому каждый раз при его появлении искала повод оставить супруга и удалиться в дом.
Темноокая красавица подвела Адиля к Сабиру, давая попрощался с отцом. Император ласково потрепал сына по взъерошенным кудрям, поймал тонкую руку жены, оставив на ее ладони легкий поцелуй. Дождался, когда наследник и его мать покинут террасу, и лишь потом дал гостю знак подойти. Охрана чуть расступилась, освобождая вход под навес, и господин Йонна поднялся по ступенькам.
— Мой император, простите за столь неожиданный визит. Срочные вести из Кинна-Тиате.
Сабир жестом указал на плетеное кресло, приглашая гостя сесть. Глава тайной службы невозмутимо опустился на расшитые яркими нитями подушки и протянул императору свиток. Впрочем, Сабир даже не глянул на бумагу.
— Рассказывай.
— Ваш подарок был доставлен в целости и сохранности.
— Насколько близко удалось подобраться?
— Очень. На территорию замка.
— Посыльный?
— Остался неузнанным и даже вне подозрений.
— Последствия?
— Никаких. Без сомнения они знают, кто приложил к этому руку, но доказать ничего не смогут. Ни свидетелей, ни подсказок. Мы были очень аккуратны.
— Кто стал получателем?
— Случайный человек. Какой-то мальчишка из гостей герцога. К сожалению, поблизости оказалась воспитанница правителя, леди Йорунн. Ей удалось смягчить силу удара и должного эффекта мы не добились. Однако смею надеяться, что в следующий раз нам повезет больше.
Император чуть улыбнулся. Он точно знал, что в случае с магией Тьмы случайности редко оказываются действительно случайными, но посвящать Сифа Йонну в свои рассуждения не считал нужным.
— Позволено ли мне будет задать вопрос?
— Спрашивай.
— При должном внимании и аккуратности мы могли бы подобраться к герцогу лично. Почему бы не попробовать уничтожить его?
— Вы действительно думаете, что это возможно? — теперь император усмехнулся уже открыто. — Если его девчонка смогла уменьшить силу нашего послания, то для Хальварда оно покажется детской забавой. На своих землях, в своих владениях он сильнее, чем где либо.
— Тогда в чем смысл?
— В том, что я хочу лишить его спокойствия и уверенности. Пусть его мысли будут заняты поисками предателя, а сам он опасается каждого шороха за спиной и во всех друзьях видит убийц и изменников. Магия, мой друг, сильно зависит от контроля. А тот, кто погружен в страхи, контроль теряет.
— Вы мудры, мой император. Что прикажете делать дальше?
— Передай своему человеку приказ вести себя скромно и тихо. Пока его миссия — ждать и наблюдать. Но я хочу, чтобы герцог почувствовал, каково это — жить в постоянной тревоге. И хочу, чтобы ему стало больно, очень больно. Он ведь ценит своих людей и бережно хранит свое окружение, верно?
— Желаете ударить по кому-то из его приближенных?
— Думаю, если с леди Виалой случится несчастье, то это доставит и герцогу, и его верному псу много неприятных минут.
— Прикажете убить?
— Да.
— Особые пожелания?
— Пожалуй, — Сабир расслабленно скользил взглядом по забытым на лужайке вещам: несколько ярких детских игрушек, воздушный змей, расшитый длинными шелковыми лентами, красно-золотой платок для волос. — Однажды Виала посмела оскорбить меня, тогда это сошло ей с рук. Думаю, настало время напомнить, что иногда женщина не может отказать мужчине.
— Желание сиятельного — закон. Я отправлю доверенного человека.
— Троих, — поправил император. — И пусть не торопятся. Говорят, она красивая женщина, ее юность и нежность станут дополнительной наградой для твоих смельчаков.