Но когда к городу начали стекаться потрепанные, измученные долгим боем воины, стало не до пустых пересудов. Война, о которой слышали уже давно, приблизила свой уродливый лик к самым воротам, дохнула за стены могильным холодом, простучала по булыжникам мостовых колесами телег.
В город везли раненых, из города бежали все, кто мог найти приют на юге. А еще к Золотому Дворцу стремились те, у кого не было иной защиты: жители близлежащих деревень и маленьких городков, крестьяне, по чьим землям шла армия под синими знаменами. Теперь войска расположились немного севернее Дармсуда. Гонец мог покрыть это расстояние менее, чем за день, пешим колоннам бы потребовалось около двух полноценных переходов. В том, что герцог Недоре продолжит свое наступление, не сомневался никто.
Бадр Зойра так и не объявился. Отступающие в один голос повторяли, что хранитель юго-восточной границы был жив, но задержался, чтобы прикрывать отход. Что произошло с ним затем, не знал никто. Вскоре выяснилось, что и верховного жреца Илияса в столице нет. Он словно растаял, бесследно пропал накануне Битвы у трех дорог, а вместе с ним таинственным образом исчезли с два десятка младших служителей. Когда по приказу императора вскрыли подвалы под храмом, выяснилось, что ни одного кристалла с накопленной за долгие годы магией там нет.
Зато вскоре малый совет получил документ, подписанный рукой Илияса. В нем верховный жрец в очень изысканных и почтительных выражениях отказывался поддерживать войска империи, заявляя, однако, о своей безоговорочной преданности Золотым Землям и интересам государства.
Для императора эти вести стали приговором. Сабир понимал, что если бы Бадр Зойра воспользовался силой магов, то, скорее всего, результат сражения стал бы иным: на территории империи Стихии обретали особую мощь, подпитываясь от самой земли. Да, потери с обеих сторон были бы колоссальными, но зато и атаковать Дармсуд было бы некому.
Сиятельный покинул совет и заперся в своем кабинете до самого вечера, не принимая никого: ни встревоженных гонцов, ни секретарей, ни даже супругу. Сабир отчаянно искал выход из создавшейся ситуации — и не находил. Проявленная однажды нерешительность, а может даже скрытая жалость, обернулась против него, теперь при всем желании император не смог бы выполнить данную клятву.
Кое-кто из знати, почувствовав, что император колеблется и не может принять окончательного решения, предпочел покинуть город. Этот побег стал сигналом к бегству для очень многих богатых домов, уже к вечеру улицы оказались запружены тяжелыми телегами, роскошно украшенными носилками, а подчас и просто верховыми. На дорогах началась давка, превратившаяся в настоящее столпотворение. В ту ночь стража так и не закрыла ворота, опасаясь, что волна недовольных в гневе снесет окованные железом, тяжелые створки. Те, кому бежать было некуда, с ужасом ждали начала осады.
Следующим утром примчался гонец: войска Недоре выступили маршем по направлению к городу.
***
— Лорд Хальвард! — навстречу колонне пехоты мчался взволнованный гонец.
Близился к концу первый день переброски войск. Шли в открытую по главному тракту, выбрав самый короткий и удобный путь. Остатки имперской армии оторвались от воинов Недоре почти на день пути и сейчас спешно подтягивались к Дармсуду. Ни засад, ни ловушек, ни сопротивления. По-видимому, у имперцев не осталось сил на еще одну стычку на открытой местности, а быть может, стремительность атаки Хальварда сделала свое дело, дав герцогу преимущество на несколько дней. Надеяться, что за спиной его армии рано или поздно не появятся спешно отозванные из дальних уголков империи силы, было бы непомерной глупостью.
Правитель и его свита чуть придержали коней и отступили с дороги, освобождая путь. Гонец, рассмотрев сквозь поднятую в воздух пыль стяги, подъехал почти вплотную.
— Милорд, миледи, — воин коротко кивнул. — Лорд Ульф просит вас незамедлительно присоединиться к нему. В нескольких часах хода впереди по дороге мы обнаружили крупный отряд имперских воинов. Тракт и обходные тропы перекрыты на много гонов в стороны. Но… Они отправили послов. Просят о встрече с вами.
Хальвард и Йорунн переглянулись.
— Кто именно?
— Хранитель юго-восточной границы, командующий армией императора Бадр Зойра и верховный жрец Всех Стихий Илияс.
— Спасибо, — коротко поблагодарил Хальвард. — Едем.
Бадр Зойра оказался крепким мужчиной невысокого роста. Смуглый, темноволосый, с хмурым взглядом и упрямо сжатыми губами. На левом виске у него красовался свежий шрам, однако спину хранитель границы держал ровно и головы не опустил, даже оказавшись в нескольких шагах от грозного противника. Рядом с ним верховный жрец смотрелся хилым и блеклым, но и Йорунн, и Хальвард прекрасно чувствовали мощные потоки магии, опутывающие его, а значит, его следовало опасаться не меньше. Впрочем, Илияс поклонился со всем возможным почтением, да и Бадр Зойра не выказал откровенной враждебности.
— Благодарю, что согласились на этот разговор, — первым начал смуглый воин. — От всей души бы предпочел, чтобы наша встреча состоялась при других обстоятельствах.
— Разумеется, — резко ответил Хальвард. — И лучше — на моей земле. Скажем, под Эльтре или даже на подступах к Кинна-Тиате? Или в долине Миаты, там теперь много мест, где нашему разговору не помешало бы ни одно живое существо.
Бадр чуть нахмурился и стиснул зубы, но спорить не стал и ответил так спокойно, как только мог.
— Не стану делать вид, что вы ошибаетесь. И не буду лгать — для меня это был бы лучший вариант. Но, увы, сейчас мы стоим на земле империи, и ответственность за это лежит в первую очередь на мне.
Повисло напряженное молчание.
— Зачем вы позвали нас? — Хальвард все-таки сдержал свое раздражение. — Ведь не для того, чтобы просить нас уйти? Да и оружие складывать вы вряд ли намерены.
— Я не настолько глуп, чтобы надеяться на ваше отступление, — Бадр чуть ссутулился, словно был готов вот-вот принять удар. Глянул исподлобья гневно и зло. — Но и не настолько отчаялся, чтобы ползать перед вами на брюхе, выпрашивая милости. За моей спиной сейчас более трех тысяч человек. Досадная помеха, небольшое препятствие на вашем пути к столице. Но могу обещать, что эта горстка бойцов сделает все возможное, чтобы сократить вашу армию. Каждый из воинов под моей рукой готов отдать жизнь по моему приказу.
— Похвально, — голос Хальварда сочился насмешкой. — Будьте уверены: они ее отдадут, если попытаются остановить меня.
— Я понимаю это. Как и то, что в Дармсуд вы войдете. Сейчас или спустя неделю осады, но ворота откроются. А пока от северного побережья к столице движутся свежие силы. Им понадобится некоторое время, чтобы преодолеть огромное расстояние, но зато после они запрут вас в городе или даже возьмут стены Дармсуда штурмом.
— Эти сведения — не тайна и не новость. И будь у меня меньше опыта, я бы решил, что вы пробуете мне угрожать.
— Почему же нет? — прищурился Бадр.
— Потому что вы не настолько глупы, — герцог смотрел на хранителя границы очень внимательно, пламя гнева полностью исчезло из его взгляда и даже голоса. — Вам хватило рассудительности не ввести в бой стихийных магов, подозреваю, что вопреки воле императора. И, говоря о столице, вы ни разу не упомянули сиятельного Сабира ни по имени, ни по титулу. Вы не стали искать укрытия за стенами, что рискованно вдвойне, предпочли начать со мной переговоры открыто, при сотне свидетелей, хотя вряд ли обладаете должным весом в малом совете, К тому же, за вашей спиной стоит человек, которому и вовсе не место на тракте. Между вами двумя и императором что-то произошло, и это “что-то” заставило вас пойти наперекор воле сиятельного. Поэтому я задам свой вопрос снова: зачем вы позвали нас?
Бадр Зойра только шумно вдохнул. Илияс сделал шаг вперед, предупреждающе положив руку на могучее плечо соратника, и заговорил сам. Голос у него был негромкий, но бархатистый и очень приятный.