К этому замечательному моменту кстати всё шло. Мой возраст приближался к восемнадцати годам и скоро мне необходимо было принести присягу и отправится в действующую часть. Была надежда на военное училище, но майор меня обломал. Псионикам после учебы присваивают звания младших лейтенантов просто так. Это меня вновь покоробило. Наверху похоже никому не нужны были типы со сверхспособностями, обученные как настоящие офицеры. Только хорошие индивидуальные бойцы, следующие приказам более знающих товарищей, но не способные сами нормально управлять людьми. С неприятной действительностью нас видимо должен был примирять вкусный офицерский паёк и не маленькая зарплата. Правда не очень понятно на что её тратить тем, кто не интегрирован в общество. На шлюх разве что, ведь успехом мы у противоположного пола не пользуемся из-за отношения общества в целом. В общем блеск.
Рано или поздно всё проходит. Прошли и дни до моего восемнадцатилетия. Развеселой пьянки с друзьями не случилось. Алкоголь псионикам воспрещён, потеря контроля над собой чревата. А друзей у меня нет. Даже наставника я не мог назвать таковым. Фёдоров был продуктом ровно той же системы, которая взрастила меня. То есть неразговорчивым и нелюдимым человеком, которого мало что интересовало, кроме его работы. Хороший и надежный винтик государственного механизма, достойный уважения. Но не друг.
Вместо праздника мне была выдана парадная форма и новый комплект полевой со всякой мелочёвкой, а так же объемный армейский заплечник для всего этого добра. Всё пришлось по размеру. За последние годы я солидно подрос, по утрам из зеркала на меня смотрел накаченный парень с тяжелой нижней челюстью. При росте метр восемьдесят три я разъелся на казённых харчах до восьмидесяти кило. Серые глаза смотрели прямо, волосы имели русый цвет, после подъёма приходилось брить щетину. Наверно меня можно было назвать внешне красивым, но информация из сети ясно указывала, что псионикам за любовь особо не дают. Ну да и черт с ним.
Сегодня утром я переоделся в парадку и пробежал в голове текст присяги, который придётся произнести. После завтрака, мы с майором поднялись на поверхность. Ещё в конце приема пищи, я почувствовал приближение четырёх разумных наверху, осторожно считав их поверхностные мысли и эмоции. Два пилота, которые сажали военнотранспортный шаттл были спокойны и сосредоточены, для них это был просто ещё один рабочий день. Два командира. Один почти совпадал в своих эмоциях с пилотами, второй несколько нервничал. Надо думать прибыли покупатели. Я мысленно хмыкнул. Видимо второй будет моим непосредственным командиром, а потому переживает, как сложатся отношения с необычным подчинённым.
Выйдя из лифта и пройдя через двери на свежий воздух, я увидел на площадке Б-24. Рабочая лошадка космодесантных войск, такой и целый взвод бойцов с орбиты на планету привезёт и ракетами с пушками врага причешет. Конструкторам удалось соблюсти баланс между грузоподъёмностью и боевой эффективностью. На фоне летней тундры хищная машина смотрелась красиво.
Перед ней на посадочной площадке стояли два офицера, оба высокие и подтянутые. Подполковник лет пятидесяти и старлей лет тридцати на вид. Оба в парадной форме и с традиционными голубыми беретами, которые десант предпочитал всем остальным головным уборам. Армия сильна традициями. Подполковник держал знамя Вохлы, простое полотно, разделённое на белый и зелёный. Мы с майором строевым шагом подошли к ним, затем мой наставник кивнул, а я громко и четко произнёс:
— Здравия желаю, товарищ подполковник. Курсант Драгунов для принесения присяги прибыл.
— Здравия желаю, товарищ курсант. Приступайте — усмехнулся подпол.
— Я, Драгунов Владислав, — проговорил я, опуская отчество, которое мне досталось от биологического отца — торжественно присягаю на верность своему Отечеству — планете Вохла. Клянусь свято соблюдать Вохлийскую Конституцию, строго выполнять требования воинских уставов, приказы командиров и начальников. Клянусь достойно исполнять воинский долг, мужественно защищать свободу, независимость конституционный строй Вохлы, народ и Отечество.
Торжественная клятва государству для меня была скорее формальностью, чем обещанием, которое всем сердцем хочется выполнять. Да, моему патриотическому воспитанию тоже уделяли внимание. Да, я жил на иждивении государства все эти годы. Но никто никогда не спрашивал меня, хочу ли я всего этого. А значит за Вохлу и её правительство мне предстоит сражаться просто потому, что у меня нет других вариантов. Мне их не дали. После присяги, мы с майором холодно попрощались, я забрал от входа свой рюкзак с вещами и сел в шаттл. Старлей весь полет сидел уткнувшись в планшет, изучая моё личное дело, а подпол дремал, так что разговоров как-то не случилось.