В конце концов Артём не совладал с собой, протянул руку и легко коснулся завитка. Руки Кати замерли на клавиатуре на несколько секунд, потом она продолжила печатать.
Артём затаился, но долго продержаться не смог. Снова коснулся завитка.
— Кх-кх, Суворов! — строго сказала Катя.
И от этой строгости он потерял остатки разума и осторожности. Положил руки на плечи Кати, наклонился и начал целовать завиток.
У него сразу помутилось в голове, но он услышал и почувствовал, как Катя всхлипнула, словно задохнулась, и откинула голову чуть назад. Оставив в покое завиток, Артём начал торопливо касаться губами её шеи, спускаясь ниже, к плечу. Вскочил, едва не уронив стул, заставил встать Катю, развернул её лицом к себе и нашёл губами её губы.
— Катя…Катя! — он даже не сразу понял, что этот прерывистый шёпот принадлежит ему.
Она иногда открывала глаза и видела его лицо, потемневшее от желания и страсти, его тёмные подрагивающие ресницы, чувствовала его горячие ладони на своих щеках.
Она хотела его ничуть не меньше, чувствуя истому, разлившуюся по всему телу, но почти не чувствуя под собой ног. Катю целовали и раньше; иногда, хоть и редко, она принимала приглашение в кино или на ужин от какого-нибудь внезапно заинтересовавшиеся её скромной персоной парня. Но дальше поцелуев дело не продвигалось: Катя никогда не соглашалась на второе свидание. Никто до сих пор не вызвал в ней интереса и желания встретиться и пообщаться ещё раз. Она подозревала, что у неё слабый темперамент.
То, что происходило с ней сейчас, не оставляло от её гипотезы камня на камне.
Она лишь хотела сказать Артёму, предупредить…о том, что раньше у неё не заходило ни с кем дальше поцелуев. Но слова куда-то делись. А Артём, видимо, по-своему истолковал её беспокойство.
— Катя, прошу, не отталкивай меня! Ты нужна мне! Стань моей! — настойчиво и горячо шептал он, не выпуская её, продвигаясь в сторону кровати.
Да и не собирается она отталкивать его! Но как сказать-то? Если слова не идут…
Они были уже около кровати, когда Артём освободил Катю от зелёной кофточки и от лифчика, уложил её на подушки и начал целовать грудь, при этом борясь с пуговицами и молнией на джинсах Кати.
«Да и ладно, без предупреждения…», — успела подумать Катя, почти теряя сознание от его прикосновений.
Когда он в неё вошёл, восторг Кати был несоизмеримо сильнее, чем боль. У неё очень высокий болевой порог, она это знала. Она превозмогает боль, а вот восторг не может ни остановить, ни превозмочь…
Артём сразу понял всё, но остановиться не мог, да и чувствовал, что нельзя останавливаться.
— Катя! — только и смог потрясённо прошептать он.
…У Артёма опять была бессонница. В этот раз на фоне счастья. Он лежал на разобранном диване в тесной квартирке Кати и смотрел в потолок. Хозяйка квартиры, его Катя, сопела рядом. Она спала, прижавшись к его плечу.
Сегодня, а точнее, уже вчера, они ещё умудрились как-то поработать после всего, что произошло. Потом поужинали и ушли домой к Кате. Она стеснялась оставаться у него на ночь, а ещё ей нужны были вещи. Завтра, а точнее, уже сегодня вечером, он проводит Катю на смену и уйдет к себе домой.
Он обнимал спящую Катю и думал. Он всегда думал. С самого раннего детства. Он просыпался рано утром, а в голове уже был какой-то вопрос.
Сейчас Артём думал о том, почему у него такое чувство, что не только он первый мужчина у Кати, но и она у него первая женщина. Ведь это не так. Он знал, что не годится вспоминать другую, когда рядом Катя, но ему необходимо было понять!
Вроде, всё его устраивало в их с Олесей интимной жизни. Но почему, почему он не испытал ни разу и тысячной доли того, что пережил сегодня? Даже в первый раз с Олесей. Они были весёлые, энергичные, занимались любовью с энтузиазмом… Так!
Мозг зацепился за фразу «занимались любовью». Вот и ответ. Они с Олесей занимались любовью. А близость с Катей была следствием любви! Он любит Катю. Катя любит его. Ведь оставалась же она до сих пор нетронутой, а ему не отказала. И была счастлива! Он это видел и чувствовал. Он сделал её счастливой. А она отдала ему всю себя, без остатка.
Совершив для себя это открытие, Артём стиснул Катю в объятиях, прижал к себе так тесно, как только мог. Она обняла его за шею горячими руками, и Артём вновь почувствовал острый приступ желания.