Кое-как собравшись с силами, она встала и быстро пошла в ванную, зажав рукой рот.
«Неужели такой мощный токсикоз?» — думала она, умываясь ледяной водой. После того, как вырвало, стало полегче. Она вошла в комнату и только тогда взгляд её упал на часы: десять утра! Или настенные часы остановились? Нет, идут. И на телефоне часы показывают десять утра.
От Артёма нет ни входящих звонков, ни смс. Что происходит? Катя набрала номер Артёма, долго слушала гудки, отключилась, снова набрала… После нескольких попыток отправила смс, которое так и не дошло до адресата. Отчёт о доставке не пришёл.
Катя напряжённо думала, но голова была очень тяжёлая, словно набитая ватой. Однако удалось вспомнить, что вчера к ней пришла Олеся, и они сели пить чай. Больше Катя не помнила ничего. На кухонном столе чисто, в холодильнике торт, конфеты, шоколад и фрукты.
Куда подевалась Олеся? Почему она, Катя, уснула в одежде и проспала больше шестнадцати часов? И самое главное — где Артём?!
Стараясь не поддаваться панике, Катя собралась и пошла домой к Артёму.
…Римма Артуровна встретила её радушно, как всегда, но быстро прошептала, что Артём с вечера почти не выходит из комнаты, ничего не ест, почти не разговаривает и вообще, выглядит хуже некуда.
С тяжело бьющимся о рёбра сердцем Катя подошла к двери в комнату Артёма и постучала.
— Кто? — раздался глухой голос, совсем непохожий на голос её Артёма.
— Артём, открой! Это я.
Повисла пауза.
— Артём! — Катя вновь постучала.
— Уходи. И больше не появляйся, — холодно процедил он.
— Артём! Я не уйду, пока ты мне всё не объяснишь! Открой! Мы не должны разговаривать через двери!
— Так не разговаривай. Убирайся, — снова холодно ответил он и добавил чуть громче: — Бабушка, убери её! Иначе я вызову милицию.
— Артём! — крикнула Катя. — Ты с ума сошёл?! Если ты не хочешь больше разговаривать, то хоть объясни, почему?!
— Убирайся! — прогремел он так, что Катя и Римма Артуровна вздрогнули, и чем-то запустил в стену. — Убирайся, иначе я не отвечаю за себя!
Катя всхлипнула, закрыла лицо руками и выбежала из их квартиры. Мир рушился, обломки летели прямо ей в голову, а она ничего, ничего не могла понять!
Катя вернулась к себе домой, её снова начало мутить, бил озноб. Забравшись под тёплое одеяло, она лежала и думала. Что-то случилось, иначе невозможно объяснить поведение Артёма.
И это что-то связано с Олеськой! Катя набрала номер Олеси, та не ответила. Позвонила на домашний: там ответили, что Олеся на работе. Ей, Кате, тоже сегодня на работу в ночь. А это значит, что раньше завтрашнего вечера она не сможет снова сходить к Артёму и попытаться с ним поговорить. На звонки он так и не отвечал, хотя Катя звонила и звонила.
Позвонила Олеське на рабочий: после некоторой заминки сообщили, что Олеся Викторовна занята работой с клиентом.
Олеська прячется. Значит, Катя думает правильно. Неспроста Олеся вспомнила о старой подруге, и именно с её визита начался весь этот бредовый спектакль.
…- Тёма, к тебе, — Римма Артуровна нерешительно поскреблась в двери комнаты внука.
— Кто? — глухо спросил он.
— Олеся.
Через несколько секунд он появился в дверном проёме. Олеся ужаснулась его виду: чёрное лицо, щетина, потухшие глаза. Никогда она не видела у него таких глаз.
Вошла в его комнату, скромно устроилась на стуле.
— Что хотела? Зачем пришла?
В какой-то момент Олеся чуть было не призналась во всём, поняв внезапно, какую боль он испытывает по её вине. У него были мёртвые глаза. Неживые. Но именно по причине того, что из-за этой облезлой мыши Бабушкиной у него такие глаза, Олеся и сдержалась. Обойдутся! Всё правильно она сделала!
— Ревизию делала дома, — защебетала она. — Нашла твои вещи, вот, собрала и принесла. Пара футболок, книга. А то, говорят, женишься ты, потом уж неудобно будет возвращать, при молодой жене-то!
— Я не женюсь. Но спасибо, что принесла.
— Как не женишься? Врут? Ну вообще, может, и правда Жорке верить нельзя…
— Жорке? — по и без того тёмному лицу Артёма пробежала тень.
— Ну да, Чигирева на днях встретила, он говорит, видел Бабушкину, счастливая она такая, хвастала, что за тебя замуж выходит.
Артём сжал зубы, на щеках ходили желваки. В какой-то момент Олесе стало по-настоящему страшно. Кажется, она недооценивала его всегда!
— Это устаревшая информация, — Артём всё же взял себя в руки.
— Поссорились что ли? Ой, да не бери в голову! Милые бранятся — только тешатся! Помиритесь!
— Я уезжаю, насовсем, — бесцветным голосом сказал Артём.