— Уроды, — вырвалось у Миши. — Все не наиграются. Насмотрелись фильмов про «ангелов ада».
— Ну, почему уроды? — возразила Лика. — Это реалии жизни. В штатах до сих пор фестивали рокеров устраивают, со всей Америки байкеры съезжаются на своих мотоциклах, хотя многие из них уже давно дедушки.
— А у нас свой дедушка, этот патлатый придурок в каске.
— Да не обращай внимания. Уже поздно. Мне пора возвращаться. Я завтра тоже могу приехать. Ты сможешь?
— Я бы вообще не расставался.
Она улыбнулась.
— Завтра жди меня. Я подъеду к одиннадцати.
— Я спрошу у Славки, может, у него квартира будет свободна. Или выпровожу его на полдня.
— Славку жалко выпроваживать, но идея хороша!
— Увидимся.
— До завтра!
По пути домой Миша вновь наткнулся на байкеров. Они нагло заняли все полосы на дороге, загородив проезд остальному транспорту. Тихонов вспомнил о том, что Славка говорил ему о местных байкерах и об этом Рыжем, в частности. У Зайцева было несколько стычек с ними, он нарушал иерархию, установленную среди наездников железных коней. Единственное, почему его терпели, это виртуозная езда на мотоцикле, такие финты, которые он выделывал, больше никому не были под силу. На днях Славка подрулил к заправке, остановился перед красным щитом с пожарными инструментами. Залил бензин, вылил в горловину бака стакан масла. Стал закрывать крышку. За спиной раздался шорох шин, урчание моторов и отрывистый свист. Фьють! Славка оглянулся. За спиной маячили Рыжий и четверо его рокеров, подъехавших в кожаных безрукавках и черных банданах.
— Эй, Заяц! Разговор есть, подь сюда! — бесцеремонно позвал Славку обладатель немецкой каски.
— Ну, чего надо?
— Это наша заправка, — рокер криво усмехнулся. — Отстегивай тугрики, да поживее, Кролик.
— Сейчас отстегну, разбежался! — отрезал Славка.
— Ты что, сопля паршивая, не понимаешь, по чьей территории мотаешься. Сейчас тебя живо просветим!
— Кишка тонка!
— Чего? — опешил Рыжий.
— Да ты еще и глухой к тому же?
— Ну-ка, ребята наваляйте этому мудиле!
Парни, ухмыляясь, заглушили двигатели и двинулись к непокорному мотоциклисту. Один из них ухватился за хромированную спинку заднего сидения.
— Сдай назад, Плешивый! — Славка мгновенно выхватил из-под безрукавки небольшие нунчаки. Они были сделаны не из дерева, а из металлических трубок, наполненных дробью и соединялись меж собой цепью. Боевое оружие со свистом рассекая воздух, замелькало вокруг Славки, не давая приблизиться врагам. Не раздумывая, Славка больно ткнул ими в лицо наиболее близко находившегося байкера, вынудив отпустить багажник. Второму удар попал по руке с кастетом, нападавший взвыл как ужаленный и скрючился, зажимая пострадавшую руку между ног. Зайцев, подскочив к побледневшему Рыжему, со всего маха обрушил нунчаку на фонарь «харлея». Стеклянные брызги, словно слезы, блеснув на солнце, веером разлетелись во все стороны. Остальные отпрянули от него как от чумного.
Славка в упор взглянул в лицо Рыжему и, развернувшись, спокойно направился к своему мотоциклу. Его никто не преследовал. Он плюхнулся в седло и резко крутанул рукоятку газа, мотоцикл с ревом сорвался с места.
Потом он рассказал о стычке Тихонову.
— Давай, я ребят наших соберу, поговорим с ними по-хорошему, чтобы отстали от тебя, — предложил Миша.
— Не надо, сам управлюсь.
— Ну, смотри. Я этих хорьков знаю, не отвяжутся. Ты в одиночку против целой банды — силы неравные.
— Не боись, Мишка. Они меня теперь сами боятся. Боятся — значит уважают. Не думаю, что еще раз решатся тронуть.
Но Миша все-таки переживал за друга. У Славки голова отчаянная, бедовая. Он не боится идти на рожон, если считает себя правым. А для этих уродов нет ничего святого. Надо все-таки поговорить со Славкой еще раз, настроить его не вмешиваться или привлечь пацанов на помощь.
Так получилось, что из друзей Миши только двое оказались близко вовлечены в его отношения с Ликой. Кирилл, не раз принимавший их у себя, и Славка, одалживающий им квартиру время от времени. Оба ни слова не говорили о положении Лики, оба принимали ее только за то, что Миша любил ее. Хотя, сама Лика им тоже нравилась, иначе стали бы потворствовать.
— Ты молодец, нашел ее, держи, — сказал ему как-то Славка. — Мы все придурки, рискуем своей башкой, лезем в самые опасные места, а все почему — знаешь? Потому не ради кого жалеть себя, не ради кого беречь свои шкуры. Они никому, кроме нас, не нужны. А у тебя теперь есть ради кого.