Какое-то время он шел рядом молча, и я был уверен, что знаю, о чем он думает. Для Улетающих нет возврата, у них есть лишь пятьдесят четыре процента из сотни для выживания — это число было достигнуто при помощи таких сложных вычислений, что можно смело назвать его предположением. В современном мире никто не изгоняет людей из-за разногласия во взглядах и мнений. Они уходят сами, по своей воле, — или остаются.
— Я всегда думал, — сказал через какое-то время Джадсон, — что Улетающим выдаются билеты, где прописан конкретный корабль и время отлета. Но если сертифицированные могут Улететь в любое время, как пожелают, то что помешает сделать то же несертифицированным?
— А вот это как раз я и собираюсь тебе показать.
Мы прошли мимо офисов Координационного Бюро и направились к пусковым решеткам. Они были отрезаны от Главного Центрального Коридора массивными воротами. Над воротах крупными светящимися буквами были написаны три слова:
ВИД
ГРУППА
ОДИНОЧКА
Увидев глаза Джада, я пояснил:
— Это три уровня выживания. Они есть внутри всех нас. Можно судить о человеке по тому, в каком порядке он выстраивает их. Если так, как здесь написано, то он — лучший для выживания. Хорошо придумано, чтобы напомнить об этом Улетающим. — Я наблюдал за его лицом. — Особенно про третьего.
— И неужели никогда не происходит путаницы? — медленно улыбнулся Джад.
— Вот тут и начинается моя особая работа, — усмехнулся я в ответ. — Пусти-ка.
Я положил руку на специальную пластину. Один краткий момент ощутил покалывание в пальцах, затем блестящая дверь скользнула назад. Я прошел через проем и остановился, только когда услышал пораженный возглас Джадсона.
— Ну, идем же, — сказал я.
Он стоял в дверях, навалившись на пустоту.
— Ч-ч-ч… что?..
Руки его были расставлены в стороны, ноги напряжены, словно он пытался пробиться через стальную стену.
Фактически, это было гораздо прочнее стены.
— Вот и ответ на твой вопрос, почему не получившие сертификат люди не могут Улететь, — сказал я. — Пластина отсканировала отпечаток пальцев моей руки. Дверь открылась, и меня пропустило поле Джиллис-Ментона, которое ты сейчас пытаешься проломить. Оно пропустит любого, получившего сертификат, но больше никого. А теперь перестань ломиться, а то может быть хуже.
Я подошел к левой переборке и потрогал находящуюся там вторую пластину, затем позвал Джадсона. Он робко приблизился к невидимому барьеру, но его там не оказалось. Когда Джадсон вошел внутрь, я отнял руку от пластины.
— Второй пластиной, — пояснил я, — управляю лишь я. Никто из не получивших сертификат не может пройти к пусковым решеткам, если я сам не впущу его. Все очень просто. Когда получившие сертификат чувствуют, что готовы, они идут сюда. Могут пройти днем с помпой и маршем. А могут однажды ночью соскочить с кровати и пробраться сюда бесшумно. Большинство так и делает. А теперь пойдем, взглянешь на корабли.
Мы прошли по помещению к ряду низких дверей в дальней стене. Я открыл одну наугад и мы вошли в корабль.
— Это же просто комната!
— Все так говорят, — хихикнул я. — Думаю, ты ожидал космический аппарат межпланетного типа, только более замысловатый.
— Я думал, что они будут, по крайней мере, похожи на корабли. Это же просто номер на двоих в каком-то роскошном отеле.
— Может, и так. А теперь идем дальше.
Я показал ему все. Вместительный холодильник с продуктами, автоматические установки для рециркуляции воздуха и, самое интересное из всего, синтезатор, который создавал из чистой энергии еду, топливо, инструменты и любые материалы.
— Это более похоже на Бордюр, чем космическая станция, Джад. Это целый мирок на одного человека. Когда ты решишь пуститься в путь, то нажмешь вон на тот рычаг у двери. Ты катапультируешься, но ничего не почувствуешь благодаря стасис-полю и искусственной силе тяжести. Как только ты Улетишь, снизу в этот слот поднимется другой корабль. К тому времени, как ты выйдешь из зоны тяготения Бордюра и уйдешь в гиперпространство, уже новый корабль будет ожидать пассажиров.
— И все это продолжается шесть тысяч лет?
— Более-менее.
— Это же чертова уйма кораблей.
— Пока сохраняется квота Улетающих, это действительно чертова уйма. Девятьсот тысяч, учитывая сорока шести процентную неудачу.
— Неудачу, — повторил Джад, взглянул на меня, и я выдержал его пристальный взгляд.