— Да, неудачу, — повторил я. — Ожидается, что сорок шесть процентов Улетающих не достигнет своей цели. Тех, кто материализуется внутри твердого вещества. Тех, кто попадет в пространственно-временную петлю, из которой нет выхода. Тех, кто застрянет на стыке пространств и будет ждать, ждать и ждать, пока не умрет от старости, потому что никто не придет к ним на помощь. Тех, кто сойдет с ума и уничтожит себя и своих товарищей по полету. — Говоря, я загибал пальцы. — Сорок шесть процентов.
— Вы можете рассказывать людям об опасностях, — размеренно произнес Джадсон, — но никто никогда не полагает, что он и в самом деле умрет. Смерть — это нечто, что происходит с другими. Я не попаду в эти сорок шесть процентов.
Таков был Джадсон. Мне очень жаль, что его сейчас нет с нами.
Однако, я не стал с ним спорить и продолжил экскурсию. Я показал ему сложную аппаратуру по преобразованию энергии, позволил мельком взглянуть на астрогаторское оборудование и средства ручного управления.
— Но не забивай сейчас себе этим голову, — сказал я. — Все это загрузят в тебя еще до того, как выдадут сертификат.
Мы вернулись на площадку и закрыли за собой дверь корабля.
— В корабле много разного оборудования и припасов, — заметил я, — Но единственное, что не может быть упаковано в банку из-под сардин, это гипердвигатель. Я думаю, ты слышал о нем.
— Кое-что слышал. Первоначальное ускорение, посылающее корабль в пространство второго порядка, дается отсюда, со станции, верно? Но как кораблю вернуться в обычное пространство по достижении цели?
— Эта технология такая сложная, что похожа на мистику, — ответил я. — Я и близко не понимаю ее. Но все же могу дать тебе аналогию. Чтобы накачать шину воздухом, нужны источник энергии, насос и клапан. А чтобы выпустить воздух, достаточно простого гвоздя. Понимаешь, что я имею в виду?
— Смутно. Так или иначе, самое главное в том, что Улетающий может следовать лишь в один конец. Корабли никогда не возвращаются. Верно?
— Абсолютно правильно.
Позади нас открылась одна из дверей, и из корабля вышла девушка.
— О… я не знала, что здесь кто-то есть! — сказала она и направилась к нам быстрыми шагами. — Я вам не помешала?
— Ты… Не помешала ли ты, Твин? — ответил я. — Ни в коем случае.
Мне очень нравилась Твин. Если бы не усталые старческие глаза, она была бы одним из самых прекрасных созданий. Два века назад, прежде чем были установлены действующие и поныне пределы допустимых изменений, Евгеника вывела ее расу с кожей цвета маслин, серебристыми волосами и глубокими рубиновыми глазами. Это был эксперимент, который не следовало прекращать. Альбинизм у ее расы не являлся доминирующим, но в Твин он проявился. У нее были по-настоящему длинные волосы, она могла бы наступить на их концы ступней ноги и выпрямиться. Сейчас волосы были заплетены в две полудиадемы, похожие на настоящее серебро, они окружали горло и потоком струились за ее спиной, так что, когда она шла, казалось, что за ней летит серебристое пламя.
— Твин, это Джадсон, — сказал я. — На Земле мы были друзьями. Что ты тут делаешь?
Она рассмеялась очаровательным застенчивым смехом.
— Я сидела в корабле и притворялась, что лечу далеко-далеко. И внезапно мы посмотрели друг на друга и сказали: «Мы полетим», и ушли. — Лицо ее чуть порозовело. — Это было прекрасно. На днях мы обязательно сделаем этот. Вот увидишь.
— Мы? А, ты имеешь в виду Уолда?
— Уолда, — выдохнула она, и внезапно я на миг страстно захотел, чтобы кто-то когда-то вот так же произнес мое имя.
И тут же я представил себе Уолда, каким видел его всего лишь час назад, гладкого и мягкого, наблюдающего, как выходят пассажиры прибывшего шаттла. Мне нечего было сказать ей. У моих обязанностей есть свои ограничения.
— Вы получили сертификат? — спросил Джадсон с благоговейным трепетом.
— О, да, — улыбнулась она, а я тут же добавил:
— Конечно, Джад. Но у нее свои трудности, верно, Твин?
Мы направились к воротам.
— У меня и правда были трудности, — сказала Твин (Я любил слушать, как она говорит, в ее речи было что-то уютное, успокаивающее, как тишина, которую не замечаешь, когда смолкает всякий шум). Просто сначала, когда я прибыла сюда, у меня не было логических способностей. Некоторые вещи не могла втиснуть мне в голову даже гипнопедия. Все факты Вселенной не помогут, если не уметь их связать. — Она улыбнулась. — Раньше я ненавидела вас.
— Я вас не виню. — Я взял Джадсона за руку и заставил его отстать на несколько шагов. — Я восемь раз отклонял ее сертификацию. Раньше она приходила ко мне в офис, чтобы получить дурные известия, и уже после того, как я их сообщал, еще долго стояла, переминаясь с ноги на ногу и откашливаясь. А потом она всегда говорила: «Ну, и когда я могу начать переобучение?»