Но Тод лишь вздохнул и вместо этого пошел к Гробам.
Гроб Альмы еще был закрыт, но из остальных доносились какие-то звуки и возня.
Первым делом Тод заглянул в Гроб Эйприл. Казалось, она спала. Иглы и манипуляторы уже исчезли. Ее кожа светилась: она была живой, в отличие от прежней, одноцветно-восковой. Тог улыбнулся и пошел взглянуть на Тигви.
Тигви тоже уже мирно спал. Жесткая вертикальная складка между бровями стала теперь мелкой, а его ловкие руки лежали неподвижно. Тод никогда прежде не видел его, не взирающего прищуренными зелеными глазами, всего напружиненного и готового действовать. Приятно было, так или иначе, почувствовать, что, несмотря на груз своей ответственности, Тигви мог быть таким же беспомощным, как и все остальные.
Тод улыбнулся и перешел к закрытому Гробу Альмы. Он всегда улыбался, когда видел Альму, когда слышал ее голос, когда она прерывала его размышления. Было приятно чувствовать себя храбрым рядом с Альмой, такой мягкой и уютной. И можно было вынести все, что угодно, зная, что она здесь.
Тод пересек отсек и посмотрел на последнюю пару. Карл, разъяренно отбивавшийся от манипуляторов, уже выдернул у себя из шеи набор игл, и теперь те свободно качались на тонких трубках. Он не кричал, но рычал и задыхался. Глаза его были открыты, но виднелись лишь белки.
Мойра была расслаблена и растянулась в Гробу, как длинная золотистая кошка. Казалось, она была довольна, получив возможность еще поспать.
Потом Тод услышал новый звук и вернулся к Эйприл. Та уже сидела, скрестив ноги и склонив голову, очевидно, глубоко сосредоточившись.
Тод поднялся на ступеньки ее Гроба, протянул руки и откинул с лица ее белые волосы. Эйприл подняла на него бездонные рубиновые глаза альбиноса и захныкала.
— Пойдем, — спокойно сказал он. — Мы все здесь.
Она не шевельнулась. Тогда Тод перегнулся через край Гроба, и обхватил рукой ее остренькие лопатки.
— Пойдем.
Она покачнулась и стала падать, но Тод поймал ее, так что она встала на колени. Потом положил ее руки на край Гроба.
— Держись крепче, Обезьянка, — сказал он и, когда она схватилась за край, поднял ее тоненькое тело из Гроба и поставил на лестницу. — Теперь отпускайся. Хватайся за меня.
Она механически повиновалась, и он повел ее по ступенькам. Затем щелкнул выключателем ее куба и сунул ей в рот капсулы, пока она оцепенело, словно загипнотизированная, глядела на него. Затем он открыл бокал, подержал его, пока не спала пена, затем, по-прежнему обнимая ее за плечи, напоил. Эйприл закрыла глаза и резко упала на него, сделала глубокий вдох и замерла так надолго, что он уже испугался, затем задышала нормально.
— Тод… — прошептала она.
— Я здесь, Обезьянка.
Она выпрямилась, повернулась и посмотрела на него. Казалось, попыталась улыбнуться, но вместо улыбки вдруг задрожала.
— Мне холодно.
Он встал и поддерживал ее за плечи, пока не убедился, что она может стоять без его помощи, затем принес с вешалки за Гробом мантию, помог надеть, потом опустился на колени и сунул ее ноги в шлепанцы. Довольно долго она стояла неподвижно, обнимая себя руками. Затем повертела головой, осматриваясь.
— Мы… уже там! — выдохнула она.
— Мы здесь, — поправил Тод.
— Да, здесь. Здесь. Как ты думаешь, сколько времени мы…
— Мы не узнаем, пока не снимем показания приборов. Лет двадцать пять, может быть, двадцать семь.
— Я была бы уже старая, старая… — сказала она, пробежала кончиками пальцев по лицу и по шее. — Мне могло бы быть уже сорок лет!
Тод рассмеялся, затем краешком глаза уловил какое-то движение.
— Карл!
Карл навалился боком на край Гроба, ноги его были еще внутри. Неважно, каким он был слабым, но Карл должен был усмехнуться Тоду и сделать какие-нибудь самодовольные жесты. Но вместо этого он был неподвижен, в замешательстве глядя вокруг. Тод подошел к нему.
— Карл! Карл, мы здесь!
Карл тупо взглянул на него. Тод вдруг почему-то занервничал. Карл был всегда шумным и подвижным. Казалось, он был гораздо крупнее внутри, чем снаружи, и вечно пытался вырваться из тесного плена своего тела, соображая быстрее и смеясь громче, чем все остальные.
Он позволил Тоду помочь ему спуститься с лесенки и, пока Тод доставал для него капсулы и бокал, оцепенело озирался. Затем он выпил бокал и чуть было не упал. Тод и Эйприл подхватили его. Когда же он выпрямился, то стал уже прежним Карлом.
— Эй! — взревел он. — Мы здесь! — Он взглянул на них. — Эйприл! Тод!.. Ну, и как вы, детишки?