Он вспомнил Альму с дочерями в космопорту, как они прыгали по газону и плескались в бассейне, и как потом Альма лежала и глядела на звезды, и в ее мягком, нежном взгляде он заметил непримиримую вражду к такому громадному пространству. Прыжки по газону и неукоснительное достоинство — все это легко сосуществовало в Альме.
Он вспомнил, как она потом сказала ему: «Никогда не бойся, Тод. Просто думай о более худшем, что могло бы произойти. То, чего ты боишься, вероятно, все же не так плохо — просто что-то могло быть лучше. — И еще она сказала: — Не путай логику и истину, хотя логика тоже нужна. Логика может опираться на твердую землю, а другим концом уходить в открытый космос. Истина не так гибка. — И еще: — Конечно, Тод, ты должен быть любим. Не стыдись этого желания. И вообще, это не должно тебя волновать. Ведь ты-то любим. Эйприл любит тебя. И я тебя люблю. Может, я люблю тебя даже больше, чем Эйприл, потому что она любит все, чем ты являешься, а я люблю то, чем ты станешь.»
И были еще воспоминания более глубокие и важные, хотя относились они к мелочам — случайная встреча взглядов, касание рук, смех или далекий напев…
Тод постепенно уплывал во тьму, которая была рождена потерей и отчаянием, и постепенно становилась отсутствием всяких чувств. И он понял то, что казалось ему самым пустячным из пустяков: значение его позы у переборки. Мысленно Тод посмотрел на себя со стороны. В этой позе было удобно углубляться в себя и одновременно быть таким защищенным… И Альме очень не хотелось видеть его в этой позе.
Он поднял голову и поспешно выпрямился из положения зародыша. Теперь все закончилось, неистово сказал он себе и затем ошеломлено спросил у себя же, что же он имел в виду.
Тод повернулся и посмотрел на Эйприл. Она неподвижно сидела, прижавшись к нему. Он толкнул коленом ее в ребра, достаточно сильно, чтобы заставить ее вспомнить, что у нее есть ребра. Она подняла на него глаза и спросила:
— Как? Как можно?..
Она не закончила фразу, но Тод понял. Из каждых из трех стандартных пар корабля проекта «Сириус» одна должна было зачать детей на планете, вторая даже раньше, сразу же после пробуждения, а третья, контрольная, перед тем, как лечь в Гроб. Но развитие плода не могло произойти до пробуждения. Это было невозможно, в Гробу останавливались все жизненные процессы. Таким образом…
— Как? — умоляюще повторила Эйприл. — Как такое могло случиться?..
Тод забыл о своих страданиях, взглянул на Эйприл и подумал о том, почему это выпало на долю именно Тигви.
— Тод, — тут же раздался голос Тигви.
Тод погладил Эйприл по плечу, поднялся и подошел к Тигви. Он по-прежнему заставлял себя не глядеть в Гроб. Тигви, все еще чем-то занятый, кивнул головой.
— Мне нужно здесь немного больше места.
Тод взял прозрачный куб, на который указал Тигви, и посмотрел на извивающийся розовый комочек внутри.
Он чуть было не улыбнулся. Младенец был жив. Тод шагнул в сторону, и Тигви сказал:
— Забери из всех.
Тод взял все кубы и перенес туда, где сидела Эйприл. Карл встал, подошел к ним и опустился на колени. Можно было ощутить вибрацию полей, насыщающих воздух внутри кубов питательными веществами.
— Хорошее среднее количество… Черт, я хотел сказать, нормальное потомство, — сказал Карл. Четыре девочки и один мальчик. Просто замечательно.
Тод посмотрел на него.
— Мне кажется, есть еще один…
Была еще одна девочка. Мойра принесла ее в шестом кубе.
— Сладенькие… — выдохнула Эйприл, глядя на них. — Какие они сладенькие!
— Это все, — устало сказала Мойра.
Тод взглянул на нее.
— А Альма?..
Мойра слабо махнула рукой на аккуратную стопку кубов-инкубаторов.
— Это все, — устало прошептала она и подошла к Карлу.
Это все, что осталось от Альмы, с горечью подумал Тод. Он взглянул на Тигви.
Тот поднял руку и вытер лицо о плечо. Поднятая рука опустилась на край Гроба и на секунду стиснула его. Затем Тигви отпустил Гроб и принялся сдирать с рук стерильный пластик. Отчаяние опять рванулось из груди Тода наружу, но он прикусил щеку и заставил его остаться внутри. Странная традиция, подумал Тод, почему-то невежливо показывать на людях свое горе…
Тигви бросил остатки пластика в отверстие для мусора и повернулся лицом к остальным. Поочередно он посмотрел на каждого, и каждый посмотрел в ответ на него. Затем Тигви повернул рычаг, и крышка Гроба Альмы бесшумно скользнула на место.
Прощай…