— Эйприл…
Она подошла к нему. Тигви притронулся скальпелем к клыкам ящерицы.
— Смотри-ка сюда.
— Канавки, — сказала Эйприл. — Как у змеи.
Тигви повернул скальпель и плоской стороной нажал на основание клыка. Из канавки выбежала капелька желтой жидкости. Тигви положил скальпель и подсунул под зуб стекло от часов, чтобы поймать эту капельку.
— Проанализируем ее позже, — пробормотал он. — Но я бы сказал, что ты спасла Тода от чего-то ужасного.
— Я даже и не подумала, — ответила Эйприл. — Я… я и не знала, что на Прим существуют животные. Интересно, а как звать это чудовище?
— Эта честь принадлежит тебе, Эйприл. Дай ему название сама.
— А, может, его уже классифицировали.
— Кто?
Все разом заговорили и тут же замолчали. В неловкой тишине раздался вдруг смех Карла. Он прозвучал неожиданно и неуместно, но в этом был весь Карл.
— Говори, Карл, — велел Тигви.
Карл сверкнул зубами, затем махнул рукой в сторону двери.
— Это вообще не Сириус. И не Земля-Прим. Так что, Эйприл, можешь дать имя своему любимцу.
— Крокозмей, — сказала Эйприл, — потому что он бросается, точно крокодил, и у него ядовитые зубы, как у змеи… — Затем она побледнела и повернулась к Карлу, когда до нее дошел смысл его слов. — Это не… не Прим?
— На Земле никогда не водилось подобных существ, — очень тихо сказал Тигви. — К тому же Прим — холодная планета. На ней не может быть тропического климата. Сколько бы времени, — кивнул он на дверь, — там не прошло.
— Но тогда… где же мы? — спросила Мойра.
— Попытаемся понять. Но у нас нет нужных приборов — они остались на корабле.
— Но раз это новая… чуждая планета, то почему вы не позволили мне провести стерилизацию? А вдруг здесь есть опасные споры? Или в атмосфере метан, или…
— Мы бы уже что-нибудь почувствовали. Что касается состава атмосферы планеты — она не ядовита, иначе некому было бы вести беседу. Погодите! — Тигви поднял руку, прерывая град вопросов, которым люди были уже готовы осыпать его. — Удивление — слишком большая для нас роскошь, как и волнение. Мы не можем позволить себе его. Мы получим ответы, когда соберем побольше информации.
— А что мы теперь будем делать? — слабым голосом спросила Эйприл.
— Поедим, — ответил Тигви. — А затем поспим. — Все молчали, и Тигви добавил: — А потом мы выйдем наружу.
Звезды были как поле с маргаритками, как пыль в луче солнечного света, и как летающие, пылающие горы, одни близко, другие — далеко, звезды всех цветов и оттенков, звезды яркие и тусклые. И были еще проблески света, которые тоже должны быть звездами, только слишком далекими, чтобы можно было их рассмотреть. И что-то крало звезды, не раздвигая их, а проглатывая, подбираясь все ближе и ближе. И, наконец, осталась лишь одна звездочка. Ее звали Альма. Потом и она исчезла, и не осталось ничего, кроме всепоглощающей, ужасной черноты.
И в этой черноте Тод распахнул глаза, задыхающийся, испуганный, все потерявший.
— Тод, ты проснулся?
Маленькая ручка Эйприл коснулась его лица, Тод схватил ее и прижал к губам, впитывая ее тепло и уют.
— Мы тоже проснулись, — донесся из темноты голос Карла. — Тигви?..
Вспыхнул свет, сначала тусклый, разгорающийся быстро, но не настолько, чтобы ослепить привыкшие к темноте глаза. Тод повертел головой и увидел у столика Тигви. На столике лежала ящерица, вскрытая и разделанная так же аккуратно, как на картинках в учебнике. Еще там была настольная лампа с инфракрасным фильтром. Тигви отвернулся от стола, снял инфракрасные очки и кивнул Тоду. Под глазами у него были круги, но во всем остальном выглядел Тигви, как обычно. Интересно, подумал Тод, сколько же часов он проработал в одиночестве, пока остальные спали, занимаясь кропотливой работой в неуютном инфракрасном освещении, чтобы никому не мешать?
Тод подошел к нему.
— Мой приятель что-то поведал? — спросил он, указывая на останки ящерицы.
— И да, и нет, — ответил Тигви. — Он дышит кислородом, и это уже хорошо, и он настоящая ящерица. У нее есть секретное оружие — хвостом она может махать над головой, стегая им своих жертв. Кроме того, у нее есть примитивные ганглии, как у земных саламандр, позволяющие сегментам хвоста вибрировать и издавать треск. У нее также есть скелет, но… Впрочем, все это не имеет значения. Главное то, что она — аналог нашей жизни ранней перми, что означает (если она не представитель тупиковой ветви, подобно скорпионам), что этой планете, по крайней мере, миллиард лет. И это подтверждает ее маленький коллега, — Тигви коснулся летающей твари. — Это, знаешь ли, не насекомое. Это — паук.