— С крыльями?
Тигви приподнял тонкие, как у скорпиона, жвалы существа и тут же опустил их обратно на стол.
— Плоские хитиновые крылья не более замечательны, чем все остальное. Так или иначе, несмотря на вычурный внешний вид, внутри он достаточно примитивен. Из всего этого мы можем выдвинуть гипотезу, что здесь мы найдем и другие аналоги того, к чему привыкли на Земле.
— Тигви, — прервал его Тод, понизив голос и сощурив глаза, чтобы не было так заметно сквозящий в них страх. — Тигви, что происходит?
— Температура и влажность в отсеке, кажется, точно такие же, как и снаружи, — продолжал Тигви ничуть не изменившимся голосом. — Это указывает на теплую планету, или на теплый сезон на планете с умеренным климатом. В любом случае, очевидно…
— Но, Тигви…
— …что с тем количеством информации, что у нас есть, можно строить теории целую вечность, и мы не должны заниматься ничем, кроме как сбором дополнительных сведений.
— Угу, — сказал Тод и немного помолчал. — Ага, — повторил он, — простите, Тигви.
И он присоединился к остальным у распределителя еды, чувствуя себя отшлепанным щенком. Но он же прав, думал Тод. Потому что Альма как-то сказала… Из множества вещей, которые могут произойти, лишь одна имеет значение. Так давайте подождем и станем беспокоиться о той вещи, когда сумеем ее определить.
Тод почувствовал прикосновение к руке, оторвался от своих мыслей, поднял взгляд и увидел Эйприл. Он понял, что бормочет вслух, понял, что она услышала его слова, и беспричинно рассердился на нее.
— Черт, он такой хладнокровный, — выпалил Тод яростно, хотя и шепотом.
— Он должен заниматься тем, что может понять, — ответила Эйприл и быстро взглянула на закрытый Гроб. — Разве ты бы не стал так себя вести?
Горло у Тода свели судороги, когда он подумал об этом. Он опустил глаза и пробормотал:
— Нет, я бы не стал. Я бы просто не смог.
Но когда он повернулся к Тигви, то уже посмотрел на него другими глазами. Но, в конце концов, сильным людям так просто быть сильными, подумал он.
— Тигви, что мы наденем? — крикнул Карл.
— Искусственную кожу.
— О, нет! — воскликнула Мойра. — Она такая липкая и в ней так жарко!
Карл со смешком поднял голову ящерицы и открыл ей пасть.
— Улыбнись-ка леди, — сказал он. — Она не хочет, чтобы ты сломала свои милые зубки и старый жесткий иск.
— Не трогай ее. — резко сказал Тигви, хотя его мрачные глаза чуть-чуть повеселели. — У ней еще полно черт знает какого яда. Но он прав, Мойра. Иск не так-то просто прокусить.
Мойра почтительно поглядела на желтые клыки, покорно пошла к стенному шкафу и стала доставать оттуда иски.
— Будем держаться вплотную друг к другу, — сказал Тигви, когда они помогли друг другу натянуть иски. — Все оружие осталось… в корабельном хранилище, так что придется импровизировать. Ты, Тод, и девушки возьмете шарики анестене. Это самое быстродействующее анестезирующее, какое у нас есть, и оно должно подействовать на любое существо, дышащее кислородом. Я возьму скальпели. А Карл…
— Молоток, — усмехнулся Карл, чуть запинаясь от волнения.
— Мы не будем пытаться запереть дверь снаружи, потому что на первый раз я не планирую отходить дальше, чем на десяток метров. Просто, Карл, когда мы выйдем, закрой дверь и подопри ее чем-нибудь. И что бы ни случилось, не нападайте, пока не нападут на вас… или если я не подам такую команду.
С ввалившимися глазами, но прочно держась на ногах, Тигви двинулся к двери. Остальные последовали за ним. Переложив молоток в левую руку, Карл вытащил прут и отступил на шаг, держа его, точно копье. Тигви стоял — в каждой руке по скальпелю, — секунду подождал, потом пинком распахнул дверь. Они поспешно вышли наружу, и Карл, шедший последним, закрыл дверь и подпер ее стержнем.
— Все готово.
Они отошли от модуля метра на три и остановились.
Был день, но такой день они еще не видели. Свет был зеленым, практически, лимонно-зеленым, а тени фиолетовыми. Небо было, скорее, лавандовым, чем голубым, а воздух — теплым и влажным.
Они стояли на вершине маленького холма. Перед ними расстилались сплетения джунглей. Они были такие живые и такие буйные, что, казалось, росли прямо на глазах. Движение, шорохи, вздохи, бормотание неслись со всех сторон — всего было слишком много, неохватно много, чтобы сразу к этому привыкнуть, и мысль: это — джунгли, казалась жалким преуменьшением того, что они наблюдали.