Альму похоронили.
Затем исследовали, проанализировали, классифицировали и исследовали все в пределах досягаемости — почву, растительный и животный мир. Для отпугивания насекомых они придумали инсектицид, который автоматически разбрызгивался по ограде, поскольку насекомых здесь водилось множество, мелких и крупных, иногда очень опасных, как «летающая гусеница», передние псевдоножки которой превратились в подобие крыльев и которая принялась с энтузиазмом нападать на людей, оставляя сыпь и гноящиеся ранки. Они нашли три вида съедобных семян, и еще растение, похожее на сою, из которого можно было готовить прекрасное масло, а чашечки цветов, поджаренные, на вкус были точь-в-точь как крабовое мясо.
Какое-то время они работали двумя отдельными командами, практически изолированными друг от друга. Мойра и Тигви искали полезные ископаемые, изучали их при помощи масс-спектроскопа и радиоанализатора, а на долю Эйприл вместе с Карлом и Тодом выпало классифицировать местные формы жизни, среди которых постоянно появлялись новые, так что они едва успевали брать образцы или, по крайней мере, фотографировать. Двухтонный пара-метродон, который они фамильярно звали засоней — крупное травоядное, разума которого едва хватало лишь на то, чтобы жевать все, что попадет в пасть, — вряд ли был из тех образчиков, которые хотелось приволочь домой. А фелодон, чешуйчатый хищник с кошачьими клыками, столь же дружелюбно относился к человеку, как голодная росомаха.
Тетрапод (которого Тод называл «зонтичной птицей») оказался весьма полезной добычей. Они нашли лозу со стручками, испускающими ужасную вонь. Карл синтезировал вонючее вещество, и они обмазали им деревья у реки. Тетраподы слетались туда сотнями и откладывали яйца прямо на отвесных стволах. А на яйцах тут же вырастала зелень, похожая на гигантский водяной папоротник. В сыром виде его зеленые побеги напоминали лук-шалот, а тушеные превращались в прекрасный луковый суп. Сухожилия полувылупившихся тетраподов в высушенном виде превращались в прекрасные рыболовные крючки. Мяса взрослых на вкус было как телячьи котлеты, а из оболочки яиц можно было мастерить прекрасную обувь, легкую, прочную и гибкую, которую, к тому же, не могли выслеживать фелодоны.
Птеропауки, или «крылатые лягушки», были родичами того тритона, которого они встретили в первый день. Ведущие ночной образ жизни, они являлись фототропиками, и человек с ярким фонарем мог в считанные минуты набить ими мешок. Каждый экземпляр давал лапки вдвое крупнее, вдвое вкуснее, чем земные лягушки, к тому же их было вдвое больше у каждой особи.
И здесь не водилось никаких млекопитающих.
Из цветов здесь росли преимущественно белые (в свете здешнего солнца они тоже казались зелеными), фиолетовые, коричневые, синие и, разумеется, зеленые. И, похоже, нигде на планете нельзя было встретить ничего красного. Так что глаза Эйприл казались всем праздником. Невозможно описать тоску, которую порождало отсутствие красного цвета. Именно эта тоска и породила легенду. Дважды Тод видел ярко-красные растения. В первый раз это было нечто похожее на гриб, а во второй — большое скопище лишайника. Но гриб окружало море муравьев-дробильщиков — они покрывали землю внушительным ковром, который уважал даже параметродон. Лишайники Тод увидел на расстоянии двадцати метров, и только направился к ним, как из подлеска вылетели целых три фелодона.
Позже он два раза возвращался туда, но ничего не нашел. И только Карл клялся, что видел сверкающее красное растение, которое при его приближении медленно утянулось в расщелину в скале. Это растение стало их эдельвейсом, почти что Чашей Грааля.
В речном ложе можно было найти крупные алмазы, яркие изумруды сверкали в ночном освещении, и для землян это были бесчисленные другие сокровища, лежащие сразу под тонким слоем перегноя: иридий, рутений, нептуний 237. Было нечто необъяснимое в здешнем изобилии тяжелых металлов. Рутений и палладий встречался на Виридисе столь же часто, как никель на Земле, кадмия было гораздо больше, чем цинка. Технеций присутствовал, хотя и не везде, в коре, хотя на Земле его давным-давно не было.
Кроме того, на Виридисе буйствовали вулканы, что и можно было ожидать при таком скоплении радиоактивных элементов. Совершая полеты на спасательной шлюпке, они видели лысые проплешины, где была особо высокая концентрация «горячих» материалов. Но и в них водилась жизнь.