Но к чему все это?
Тод позволил себе погрузиться во тьму, где не было ничего живого, не было вообще ничего. Может, так и будет, когда он станет мертвым?
Тишина, подумал он. Где никто не смеется.
Что-то бледное скользнуло по дну джунглей ниже него. Тод подумал было об Эйприл, но тут же выкинул из головы эту мысль. Эйприл сейчас спала, утомленная родами. Наверное, это был Блинкен или, может быть, Рея — они очень похожи.
Но это было неважно.
Тод закрыл глаза и перестал покачиваться. Раз он никого не видит, значит, и его не может увидеть никто. Так было лучше всего. Прошло какое-то время и, когда, внезапно, ему на плечо легла чья-то рука, Тод чуть было не упал с дерева.
— Черт побери, Блинкен…
— Это я, Рея.
Девочка, как и все дети Альмы, была слишком крупной для своего возраста, и буквально светилась здоровьем. Сколько же ей лет? Шесть, семь… девять земных лет прошло с тех пор, как они оказались здесь.
— Пойди лучше поищи грибов, — проворчал Тод. — Оставь меня в покое.
— Вернись, — попросила девочка.
Тод промолчал. Рея опустилась на колени на ветке возле него, упершись спиной в ствол. Нагнув голову, она прижалась к нему щекой.
— Тод.
В душе у него жгло, как огнем. Он оскалился и взмахнул кулаком. Девочка беззвучно согнулась и упала с дерева. Тод пошарил глазами в поисках ее тела, но сначала не видел ничего сквозь туман ярости, застилавший ему глаза. Затем, когда зрение пришло в норму, он застонал, бросил вниз дубинку и спрыгнул сам. Подхватив с земли дубинку, он стал бить ею по пальцам дерева, потянувшимся за ним. Затем подхватил ребенка, выбежал на открытое место и, рухнув на колени, бережно положил ее на траву.
— Рей, прости, прости… я был… это был не я… Рея! Не умирай!
Рея шевельнулась и из горла у нее вырвался невнятный звук.
Потом веки ее задрожали, открылись полные боли глаза.
— Рея!
— Все в порядке, — прошептала она. — Мне не следовало беспокоить тебя. Ты хочешь, чтобы я ушла?
— Нет, — сказал Тод. — Нет.
Он погладил ее по плечу. Почему бы не прогнать ее — спросила одна его половинка, а другая, испуганная и сбитая с толку, прокричала: Нет! Нет! В голове у Тода бушевала срочная, полу истеричная потребность все объяснить. Но почему ты должен распинаться перед этим ребенком? Скажи ей, что ты сожалеешь, успокой ее, но не жди, что она поймет тебя. Но вслух Тод сказал:
— Я не могу вернуться. И не нужно больше никому ходить за мной. Понятно?
Рея молчала, словно ожидая продолжения. Ужасно и замечательно, что кто-то, кому ты только что сделал больно, терпит и ждет, пока ты пытаешься найти способ все объяснить. Даже если объяснить ты хочешь больше себе самому…
— И что будет, если я вернусь? Они… они никогда… они станут смеяться надо мной. Они все будут смеяться. Они и теперь смеются. — Тод почувствовал, что снова сердится на себя за то, что все выболтал. — Эйприл! Проклятая Эйприл! Она сделала из меня евнуха!
— Потому что у нее родился только один ребенок?
— Да! Как у дикарей!
— Это красивый ребенок. Мальчик.
— У мужчины, у настоящего мужчины, должно родиться шесть-семь детей!
Рея серьезно взглянула ему в глаза.
— Но это же глупо.
— Что происходит с нами на этой безумной планете? — яростно выкрикнул Тод. — Мы деградируем? И что будет потом? Дети станут выводиться из яиц, как у амфибий?
— Возвращайся, Тод, — просто сказала Рея.
— Я не могу, — прошептал он. — Они станут думать, что я… что я не способен… — Он беспомощно подал плечами. — Они станут смеяться.
— Может быть, но они будут смеяться вместе с тобой. Вместе, а не над тобой, Тод.
— Эйприл больше не будет любить меня, — наконец, вымолвил Тод. — Она никогда не полюбит такого слабака.
Рея немного подумала, глядя на него ясным, пристальным взглядом.
— Но она любит тебя.
Внезапно, Тод опять рассердился. Возможно, из чистого упрямства.
— Я могу прожить и один! — рявкнул он.
Рея улыбнулась и обвила рукой его шею.
— Тебя все любят, — сказала она. — Об этом ты можешь не волноваться. Я люблю тебя. И Эйприл любит тебя. И, может быть, я люблю тебя еще больше, чем она. Она любит все, что есть в тебе, Тод. А я люблю все, чем ты когда-либо был, и все, чем когда-либо будешь.
Тод закрыл глаза, слушая музыку ее слов. Когда-то, давным-давно, он обидел ту, которая пришла его успокоить, и она позволила ему выплакаться, и сказала… не точно те же слова, но смысл был тот же.