— Рея. — Тод пристально посмотрел на нее. — Ты уже говорила мне это раньше.
Озадаченная морщинка появилась между ее бровями, и Рея потерла ее тонкими пальчиками.
— Я?
— Да, — ответил Тод, — но это было задолго до твоего рождения.
Он поднялся, взял ее за руку, и они вернулись домой. Тод так и не узнал, смеялись ли над ним, потому что не мог думать ни о чем, кроме Эйприл. Он прошел прямо к ней, нежно поцеловал и с восхищением поглядел на сына, которого назвал Сол, родившегося с волосами и двумя крошечными зубками, а над глазами у него были тяжелые надбровные дуги…
— У него фантастическая емкость хранилища, — сказал Тигви, притронувшись к вершине алого гриба. — Споры буквально микроскопические. И он не торопится их разбрасывать. Он копит их, их в нем уже миллионы…
— Пожалуйста, начни все сначала, — попросила Эйприл, стоя в ребенком на руках, который рос буквально не по дням, а по часам. — Только медленно. Раньше я немножко разбиралась в биологии, по крайней мере, мне так казалось. Но это…
На лице Тигви появилось нечто вроде улыбки. И это было приятно. Уже пять лет на его старческом лице не было никакого выражения.
— Тогда я начну с самого начала, и постараюсь говорить как можно проще. Первым делом, мы называем эту штуку грибом, но это вовсе не гриб. Я вообще не думаю, что это растение, хотя и животным назвать его тоже нельзя.
— Кажется, мне так никто и не объяснил, какая разница между растениями и животными, — перебил его Тод.
— Э-э… Ладно. Самое простое, хотя и не научно точное различие состоит в том, что растения сами производит себе пищу, а животные питаются другими существами. Эта же штука делает и то, и другое. У нее есть корни, но… — Он приподнял кайму на краешке гриба, — …она может передвигаться. Плохо, не очень быстро, но все-таки может перемещаться, если захочет.
— Тод, — улыбнулась Эйприл, — основы биологии я преподам тебе в другой раз. Продолжай, Тигви.
— Хорошо. Я уже объяснял, что эта штука производит споры четырех видов. Из одного вида вырастают такие же грибы. А вот из трех других…
Тод посмотрел на поле, возделанное Тигви.
— Это что… все выросло из спор гриба?
— Не смущайся, — то ли кашлянул, то ли хихикнул Тигви. — Сначала я сам не поверил. Вот насекомоядное растение, полное жидкости. Вот нечто похожее на кактус. А это… Оно практически растет под землей, как трюфель, хотя у него есть реснички. Только не подумай, что их земли торчат конские волосы.
— Но они же все стерильны, — припомнил Тод.
— Вовсе нет, — покачал головой Тигви, — Для этого я и позвал вас сюда, чтобы все показать. Они дадут плоды, если будут оплодотворены.
— Оплодотворены? Но как?
— Ты помнишь, — спросил Тигви вместо ответа у Эйприл, — как далеко в прошлое мы проследили цепочку предков голубовато-зеленого цветка?
— Конечно. И мы проследили цепочку от членистоногих к простому кольчатому червю. Насекомые же, как оказалось, ведут происхождение от другого червя с твердыми щитками.
— От гусеницы, — уточнил Тод.
— Почти, с дотошностью ученого поправила его Эйприл. — А самую примитивную рептилию, какую мы только сумели найти, трудно разглядеть без увеличительного стекла. Напоминает она земных gymnoderm.
— И где мы нашли ее?
— Вокруг, в воде! И в жидкости насекомоядных растений!
— Если вы не дадите мне вставить слово, — сказал Тигви, с удовольствием послушав их перепалку, — то можете и сами обнаружить все, что узнал я. Но тогда вам предстоит большая работа. Взрослые особи gymnoderm живут внутри насекомоядного растения. Там для них много пищи, а они, как настоящие амфибии, нуждаются во влаге. Вот они-то и оплодотворяют насекомоядное. Под поверхностью жидкости возникают зародыши, которые постепенно отпочковываются. Зародыши эти подвижны. Они превращаются в wrigglers, миниатюрных головастиков, из которых потом вырастают ящерицы. Ящерицы вылезают из растений и ведут обычный для себя образ жизни.
— И они все мужского пола? — спросил Тод.
— Нет, — ответил Тигви, — но это я еще не до конца изучил. Очевидно, мужские особи оплодотворяют особи женские, те откладывают яйца, из которых потом вылупляются ящерицы и, в свою очередь, оплодотворяют растения. Вы как хотите, но, похоже, растения — прародители всех здешних рептилий, от них тянутся очень четкие эволюционные цепочки ко всем разновидностям.
— А как насчет трюфелей с конскими волосами? — спросил Карл.