Они должны почувствовать его запах, помнить, что он был принят Фейни, путешествовал с ней. Поможет ли ему это знакомство? Сзади он услышал топот лап Рина. Животные не должны сцепиться.
Сандер отступил на несколько шагов, внимательно глядя на пеканов. Они не делали попыток выйти из двери, которую он раскрыл. Он порылся в мешке с пищей, достал несколько маленьких лепешек, по вкусу так напоминающих мясо, одну из которых с аппетитом съел Рин. Сандер бросил каждому пекану по три лепешки.
Кайя принюхалась первой. Нащупала одну из лепешек языком и тут же проглотила целиком. Вторую она зажала в зубах, прежде чем самец соизволил заметить свои. Они ели, по-прежнему глядя на Сандера и продолжая свистеть. Но подобрали все крошки, как будто очень проголодались.
Сандер понимал, что не может притронуться к ним, как делала девушка. Но он присел на корточки, достал еще две лепешки, протянул животным. Они схватили пищу, а он сознательно спокойным голосом заговорил:
– Фейни?
Может, он и на самом деле глуп, как говорил Максим, что пытается общаться с пеканами при помощи голоса. Что может означать это повторяющееся имя для животных, которые продолжали смотреть на него так внимательно, что их взгляд пугал? Но он терпеливо повторил:
– Фейни?
Кай присел на задние лапы, его голова высоко вознеслась над сидящим кузнецом. В таком положении пекану достаточно одного движения, чтобы добраться до Сандера когтями и клыками. Кайя смотрела, но не садилась.
– Фейни… Кай… Кайя… – Сандер попытался связать три имени. Он не мог даже представить себе, что происходит в таком далеком от человека мозгу пеканов.
Кайя перестала свистеть. Она наклонила голову и облизала правую лапу. Но самец не изменил своей боевой позы.
– Фейни… Кай… – Теперь кузнец использовал только два имени, глядя прямо на самца. Для этого требовалось большое усилие воли: выпустить Кайю хоть на мгновение из поля зрения – большой риск.
Кай встал на четыре лапы. Хоть Сандер не мог прочесть выражение его морды, он чувствовал, что зверь удивлен. И еще что-то, помимо удивления. Страх? Сандер не был уверен.
Идя на риск, Сандер медленно встал и сделал шаг вперед.
– Фейни! – сказал он в четвертый раз с уверенностью, которой на самом деле не ощущал.
Кайя попятилась. Она взглянула на самца, потом снова на человека. Издала звук – не предупреждение. Кай свистнул, показав клыки. Но Сандер, ободренный действиями самки, сделал еще один шаг.
Самец тоже встал на четыре лапы, попятился: он все еще свистел, но отступал. Кайя повернулась и уходила. Наконец самец сдался, хотя все еще подозрительно посматривал на Сандера.
Рин последовал за кузнецом. Он с трудом протиснулся в щель. Но пеканы больше не угрожали. По-видимому, удовлетворенные, они повернулись спиной к Сандеру и пошли куда-то, скользя между грудами непонятных металлических и стеклянных предметов, заполнявших помещение.
Свет был очень яркий, у Сандера вновь заболели глаза. И комната жила. Не той жизнью, с какой он был знаком, но жила. Ее заполняла какая-то энергия. Эта энергия заставляла светиться разноцветными огнями трубки – огни, резкие или спокойные, яркие, окружали некоторые установки. В комнате было тепло и влажно, и Сандер откинул капюшон, расстегнул куртку.
У него не было желания рассматривать окружающее. Игра цветов, теплая чуждая атмосфера вызывали отвращение. Как только он отыщет Фейни, нужно будет уйти отсюда! Он ощущал, как мурашки бегают по коже от потоков невидимой энергии.
С ленты на его голове срывались искры. Она нагревалась. Но он ее не снимет! Холодное железо спасло его дважды, и он цеплялся за него сейчас, когда его окружало нечто совершенно непонятное – он даже не решался осмотреть его внимательнее.
Пеканы привели его к маленькой комнатке по другую сторону помещения. Она была едва ли больше просторного шкафа. Стены прозрачные, через них можно заглянуть. Внутри, прижимая к груди подвеску, сидела Фейни.
Хотя ее глаза были широко открыты, она смотрела прямо на него, Сандер понял, что она его не видит. Но что она видит? Несмотря на жару, его вдруг охватил озноб. На ее лице быстро менялись выражения. Страх, ужас, отвращение…
Волосы ее стояли дыбом, будто каждая прядь заряжена энергией. На верхней губе и на лбу собирались капельки пота и катились по щекам, будто она непрерывно плакала. Все ее тело охвачено ужасным оцепенением, выдававшим невероятное напряжение.
Кайя поцарапала о стену шкафа, но в искаженном лице Фейни ничего не отразилось. Она как будто застряла в кошмаре и не может выбраться.
Тело ее начало дергаться. Сандер видел, что рот ее открыт в крике. Но он ничего не слышал. Он подбежал к двери и схватил ручку. Нажал изо всех сил, но дверь не подалась.
Она будто поймана в прошлом, и никакой надежды на спасение. Глаза ее закатились, голова дергалась. Сандер достал одну из стрел, всунул острие в щель двери и попытался открыть.
Тело Фейни дергалось так, будто она не контролировала свои мышцы. На ее лице пропали всякие следы разума, рот расслабленно отвис, с нижней губы свесилась ниточка слюны.
Сандер сражался с дверью. Стрела треснула у него в руках, но все же он добился небольшого успеха. Он схватил вторую стрелу и навалился изо всех сил в появившуюся узкую щель. Острие стрелы застряло, он давил на него.
Послышался громкий треск, и вся передняя стена шкафа подалась. Вместе с ней упала и Фейни. Сандер успел подхватить ее неподвижное тело и мягко опустить на пол.
На мгновение он со страхом подумал, что она мертва. Потом ощутил пульс на тонком запястье, увидел, как поднимается и опускается грудь в частом мелком дыханье. Глаза ее закатились, и он сквозь щель видел только белки.
Не вставая, он выполз из шкафа и вытащил за собой девушку из этой тюрьмы. Временное убежище он отыскал в углу комнаты, подальше от этого дьявольского шкафа и всех непонятных машин. Тут он уложил ее головой на сложенной куртке. Руки ее так сильно сжимали подвеску, что ему пришлось действовать медленно и осторожно, но изо всех сил, чтобы разжать их палец за пальцем. Он теперь был уверен, что сама подвеска представляет собой часть опасности, обрушившейся на нее.
Она по-прежнему дышала часто и неглубоко, как будто бежала, кожа у нее была холодной и влажной, несмотря на жару. Пеканы подошли к ней, Кайя растянулась во всю длину, согревая ее своим одетым в мех телом.
Фейни что-то пробормотала, голова ее начала метаться по импровизированной подушке. Она заговорила, громко, но он не понимал ни слова. Лишь изредка узнавал слова, которые доносились из воздуха.
Он достал запасную куртку, накрыл ею девушку, потом зажал голову и вылил несколько капель воды в рот. Она закашлялась, подавилась и вдруг открыла глаза.
Глава семнадцатая
– Мертвы! – Голос ее звучал резко. – Мертвы!
Хоть она смотрела прямо на него, Сандер понял, что она видит что-то другое, не его лицо, может быть, даже не эту комнату.
– Нет! – Девушка вздохнула. В ее голосе звучала решимость. – Нет!
Фейни пыталась сесть, Сандер схватил ее за плечи, мягко, но настойчиво уложил снова. Он испугался. В глазах, устремленных на него, не было ничего знакомого. Может, заключение в этом шкафу-тюрьме сделало ее такой же безумной, как Максим?
– Тебе не нужно ничего делать, – он старался говорить спокойно, – если ты не хочешь…
Рот ее дернулся, как будто ей трудно было говорить.
– Нет! – сказала она и добавила: – Кто ты? Одна из машин… машина?.. – Она снова напряглась, тело ее оцепенело. – Нет! Ты не сможешь меня заставить! Не сможешь!
– Фейни! – Как и с пеканами, Сандер начал произносить ее имя, настойчиво, пытаясь вернуть ее в сознание. – Я Сандер, а ты Фейни, Фейни!..