И я взошел на корабль.
И вот теперь, когда мы приближались к зловещим черным скалам, нависшим над гладкой водой, мне стало окончательно не по себе.
А купец уже неторопливо протискивался через залежи товаров, чтобы остановиться на корме и зычно крикнуть:
– Эй, которые тут смельчаки – охотники до историй? Приплыли!
Я помахал в ответ, без всякой, впрочем, уверенности: желания странствовать по заброшенным землям у меня как-то поубавилось.
Но тут, к моему удивлению, из-под груды тряпья показалась заспанная физиономия под растрепанными светлыми волосами. Даже в таком помятом виде она излучала обаяние и невольно вызывала симпатию. Отчаянно зевая и непринужденно потягиваясь, незнакомец поднялся на ноги. Был это молодой человек, одетый щегольски, хоть и довольно потрепанно, и немногим, видимо, меня старше. Однако хитрый взгляд его уже тогда выдавал в нем куда большее, чем у меня, знание жизни.
– А что, приплыли? – несколько удивленно поинтересовался он. И тут же уставился на меня. Еще миг – и он уже непринужденно сидел рядом, заговаривая со мной, будто мы были знакомы с детства.
– Меня Огюстом зовут, – сказал он. – Но друзья кличут Грошем. Правда, друзей у меня нет – так что ты будешь первым.
– А с чего ты это взял, что я буду твоим другом? – Я напрягся, чувствуя себя крайне скованно – сказывалась моя дремучая провинциальность.
– А деваться некуда, – охотно пояснил Грош. – Ведь только двое сумасшедших сейчас на берег сойдут – им надо как-то ладить…
– Что это за сумасшедшие? – тупо спросил я.
– Да мы с тобой, чудак! – усмехнулся Грош. – Как звать-то тебя?
– Свидриком меня звать… – ответил я, подумав при том, что зря вот так выбалтываю имя первому встречному. Ведь всем известно, что люди бывают разные, а на подлинное имя так легко наложить проклятие, украв твою жизненную силу. Давно надо было обзавестись прозвищем – да как-то не вышло.
Но с другой стороны, этот бродяга – а иначе не скажешь – сразу выложил и имя, и прозвище…
Впрочем, может, не стоит видеть злого колдуна в каждом встречном? Но и то правда – что делать этому парню в мертвых землях? Не иначе, здесь какой-то подвох…
Пока я бледнел и обливался потом, новый знакомый с удовольствием оглядывался по сторонам. Наверное, он проспал всю дорогу, оттого все здесь было ему в новинку.
– Смотри! – Грош больно ткнул меня локтем в бок и сказал: – Видишь бородатого?
– Ну? – сердито ответил я, потирая ушибленный бок.
– Это же гном! – доверительно сообщил Грош.
– Да ну! – не поверил я.
– Точно говорю – гном!
Я невольно уставился на бородатого. Действительно – то необычное, что кололо мне глаз с самого начала, отличало его от обычного человека. Или от человека в принципе. Кто его знает? Я просто никогда не видел гномов – как не видел эльфов, нежити и прочих удивительных существ, о которых можно услышать в сагах. В нашем тихом уголке ничего подобного не было, и я даже привык считать всех их плодом воображения менестрелей. Как это уживалось в моей голове с желанием увидеть все самому – объяснить трудно.
А гном, похоже, почувствовал обращенное к себе внимание и приоткрыл один глаз – огромный, черный – и при этом вроде бы продолжал спать. Только засопел громко, недовольно, сверля меня недобрым взглядом единственного и притом спящего глаза.
По спине неприятно пробежали мурашки, я отвел взгляд.
– Гном, – довольно повторил Грош. – Интересно, откуда это он плывет и куда?
– А я почем знаю? – сердито сказал я. – Плывет и плывет себе…
– Ну, не скажи, – задумчиво разглядывая гнома, произнес Грош. – Гномы-то воды не любят – плавают плохо, корабли вообще терпеть не могут. Не простой это гном, точно говорю…
В этот момент ладья ощутимо вздрогнула.
– Эй, бродяги – на выход! – лениво бросил купец. – И побыстрее – мне недосуг здесь торчать…
Я подскочил, радуясь, что не надо больше слушать надоедливого Гроша, стал пробираться к носу: прыгать с кормы в ледяную воду совсем не хотелось. Грош двинулся следом и, проходя мимо мачты, словно нарочно споткнулся и рухнул на гнома.
Тот оглушительно всхрапнул и проснулся. Брезгливо столкнул с себя нелепо копошащегося Гроша.
– Какого Бетрезена?! – заорал гном неприятным визгливым голосом. – Чтоб тебя разорвало, косолапый сопляк! Бросить тебя в воду на потеху мерфолкам!
– Простите, ради всего святого, простите! – прижав руки к груди и лучезарно улыбаясь, забормотал Грош. Так он и пятился до самого носа – высокого, изогнутого, напоминающего дракона.
Гном продолжал рассыпаться проклятиями, а скучающий люд несколько оживился, вяло посмеиваясь и перекидываясь глубокомысленными замечаниями.