– Да. Я более или менее в порядке. Но кое-что случилось. Что-то, чего я никак не ожидал. Мне необходимо поговорить с тобой об этом.
– В такое время?
– Да. Честно говоря, Карен, я не могу ждать. Я просто не могу ждать.
– Послушай. Это никак не связано с… – Она остановилась. – Ну… понимаешь… с тем, что случилось в тот вечер?
– Что?
На мгновение он перестал понимать, о чем она, черт возьми, говорит. Затем до него дошло. Она, должно быть, говорит о том поцелуе. Ради всего святого, подумал он.
– Нет. Это последнее, о чем я мог бы подумать.
– О'кей. О'кей. В таком случае тебе лучше приехать.
– Нет. – Келли помотал головой, произнеся это слово, и резкая боль стрелой вонзилась между глаз, прошла по всем нервам до основания позвоночника. Нет, он действительно больше не сможет водить. Во-первых, состояние его зрения все еще далеко от нормального. – Послушай. Я не думаю, что мне следует садиться за руль. Ты сможешь приехать ко мне?
– Ты же не пил, Келли? – спросила она вдруг, и голос ее теперь действительно звучал встревоженно.
– Нет. – Он выдавил из себя подобие сухого смеха. – Но кое-что произошло, что может иметь даже более серьезные последствия. И не только для меня.
Наступила короткая пауза. И когда она заговорила снова, то больше не уклонялась. Он понимал: зная, на какое сумасшествие он способен, Карен также знала и то, что он не будет просить ее приехать к нему посреди ночи, если у него не будет на это серьезной причины.
– Максимум через час буду у тебя, – сказала она.
Она натянула джинсы и старый свитер. Затем полезла в шкаф за своим старым и очень ею любимым свободным джинсовым пальто от Армани с фирменной металлической эмблемой. Для такой поездки нужна удобная одежда, подумала она. И, будучи целиком захвачена коротким разговором с Келли, все же, надев выцветшее голубое пальто, словно сочащееся стилем и качеством, она испытала удовлетворение.
– Таких больше не делают, – пробормотала она сама себе.
Когда Карен ехала через набережную и опустевший центр города, она пыталась представить, что же, черт возьми, могло такое случиться, что заставило Келли позвонить ей в два часа ночи и потребовать аудиенции. Особенно настораживало то, что раньше, что бы с Келли ни случалось – а она, разумеется, была права: с ним опять что-то случилось, – он всегда предпочитал поначалу скрывать это от нее.
И с голосом у него было что-то не так. Она жалела, что упомянула об их маленькой слабости. Но в любом случае у нее было предчувствие, что весь этот инцидент все равно скоро забудется.
На улице Церкви Святой Марии ей пришлось встать чуть в стороне от дома Келли, главным образом потому, что большой «вольво» был уже припаркован снаружи и так, что блокировал собой часть дороги. Келли открыл входную дверь даже раньше, чем она успела позвонить. Карен могла только предположить, что он, должно быть, смотрел из окна и ждал, когда она приедет. У нее были заготовлены всякие подшучивания, но они все вмиг исчезли, когда она его увидела.
Слева на лбу красовалась огромная и, судя по всему, болезненная шишка. Она была отвратительного желто-красного цвета, и повсюду вокруг нее были маленькие синяки. Оба его глаза были отекшими и бесцветными. И казалось, ему было трудно сфокусировать взгляд. Карен была просто в шоке.
– Боже мой, – сказала она. – Твою мать. Что же произошло с тобой?
– Долгая история, – ответил он. – Заходи. Я сделал свежий кофе. Думаю, он нам обоим понадобится.
Он повел ее в гостиную, жестом пригласил сесть на стул около камина и стал разливать кофе из дымящегося кофейника. Она ждала с несвойственным ей терпением. Все равно ей нужно было несколько минут, чтобы прийти в себя.
– Ну? – спросила она, когда Келли наконец уселся по ту сторону камина от нее.
– Как ты видишь, у меня тут небольшие приключения.
– Да, это уж я точно вижу. Ты не думаешь, что мне следует отвести тебя в больницу?
– Нет. Я в порядке. Правда.
– Что за хрень произошла?
– Я думаю, кто-то попытался убить меня, – начал Келли. – И не имею понятия, почему он не закончил свое дело.
– Дерьмо, – сказала она.
Келли кивнул в знак согласия.
– Точно дерьмо, – сказал он. – Я напуган, Карен, смело признаюсь в этом.
И он начал рассказывать ей все, специально оставив лучшую часть на потом. Даже находясь в таком ужасном состоянии, Келли сохранял журналистское чувство драматургии, если надо было рассказать отличную историю. В первую очередь он спросил Карен, не видела ли она статьи в «Вечернем Аргусе» о смерти еще одного молодого стрелка из Хэнгриджа, который был убит в Лондоне недалеко от дома семьи ключевого свидетеля Джеймса Гейтса, тоже убитого.