— Ну? — воскликнул Обенрейцер, вынув изо рта свою сигару, чтобы улыбнуться и протянул руку своему спутнику по путешествию. — Тогда ничто не заставит и меня вернуться обратно. Эй, кучер! Кончайте! Поторапливайтесь! Мы едем дальше!
Они провели в пути всю ночь. Шел снег, а местами была оттепель, и они в большинстве случаев ехали шагом, почти все время останавливаясь, чтобы дать перевести дух забрызганным грязью и выбившимся из сил лошадям. Спустя час после восхода солнца, они остановили лошадей у дверей гостиницы в Невшателе, потратив около двадцати восьми часов, чтобы преодолеть каких-нибудь восемьдесят английских мил.
Поспешно переодевшись и подкрепившись, они отправились вместе в Торговый Дом Дефренье и Ко. Там они нашли письмо, о котором говорил им возчик вина, со вложением образчиков и сличений почерка, необходимых для изобличения подделывателя. Так как Вендэлем уже было принято решение безостановочно спешить дальше, то их задерживал только вопрос о том, через какой перевал они могли бы перейти Альпы? Относительно состояния двух перевалов — С.-Готардского и Симплонского — проводники и погонщики мулов очень расходились в мнениях. К тому же оба перевала были еще довольно далеко, чтобы можно было предупредить путешественников на основании каких бы то ни было последних известий. Но кроме того, они хорошо знали, что снежный обвал мог в один час совершенно изменить весь путь. Все же, в общем, Симплон, казалось, был более надежным путем; Вендэль решил выбрать это направление. Обенрейцер мало или совершенно не принимал участия в разговоре и едва произнес несколько слов.
Они направились в Женеву, в Лозанну, вдоль низменного берега озера в Вевэ, оттуда в извивающуюся спиралью долину, окруженную горными вершинами и, наконец, достигли долины Роны. Шум колес кареты, стучавших и день, и ночь, сделался для них как бы шумом колес больших часов, отбивавших время. Путешествие не разнообразилось переменой погоды после того, как установился продолжительный мороз. На фоне пасмурного желтого неба перед ними вырисовывались Альпийские горные цепи; путники видели на более близких и низких вершинах холмов и на их склонах довольно много снега, который оттенял, в силу контраста, мрачную прозрачность озера, поток и водопад. От снежной белизны деревни казались бесцветными и грязными. Но снега больше не падало и на дороге не было больших снежных сугробов. Довольно плотная белая туманная мгла, висевшая над долиной и оседавшая на волосах и платье путников в виде ледяных игл, вносила единственное разнообразие в окружающую картину. И дни, и ночи напролет раздавался стук колес. И все время они стучали, и одному из путешественников слышался иной напев, отличавшийся от напева Рейна: «Случай украсть у него живого упущен, и я должен убить его».
Они прибыли, наконец, в маленький бедный городок Бриг и подножья Симплона. Они прибыли туда когда стемнело, но все же могли заметить, как ничтожны кажутся творенья людей и сами люди перед горными громадами, нависшими над ними. Здесь они должны были остаться на ночлег и здесь было тепло от огня и лампы, от обеда и вина и от громкой после этого беседы с проводниками и погонщиками. За последние четыре дня еще ни одно человеческое существо не проходило через перевал. Снег, лежащий выше снеговой линии, был слишком мягок для колесного экипажа и не довольно еще тверд для саней. Небо было затянуто тучами, предвещавшими снег. Он собирался идти все эти дни, и то, что его еще до сих пор не было, считалось просто чудом, и все были уверены, что он непременно должен будет пойти. Никакой экипаж не мог проехать. Можно было попытаться переехать на мулах или попробовать перейти горы пешком; но в обоих случаях лучшим проводникам приходилось давать особую возвышенную плату за чрезвычайный риск, при чем плата бралась все равно, удастся ли им перевести через перевал обоих путешественников или придется повернуть назад и доставить их обратно во избежание опасности.
В этом обсуждении положения вещей Обенрейцер не принимал никакого участия. Он молчаливо сидел у огня и курил, пока комната не опустела, и Вендэль не обратился к нему.
— Ба! Мне наскучили эти бедные парни и их торг, — сказал он в ответ. — Все одна и та же история. Это история о том, как они торгуются сегодня и как они торговались, когда я был оборванным мальчишкой. Что надо вам и мне? Нам надо по дорожному ранцу и по альпенштоку. Нам не нужен проводник, мы могли быть его проводниками, а не он нашим. мы оставим здесь наши саки и перейдем вдвоем с вами горы. Ведь, мы уже и раньше бывали вместе с вами в горах, а я природный горец и знаю этот перевал. Перевал! — скорее большая дорога! — знаю, говорю, его наизусть. Мы оставим этих жалких бедных парней торговаться с другими; но они не должны нас задерживать под тем предлогом, что им надо заработать себе денег. Ведь, этого-то они только и добиваются.