- Кингсли, зови, - мне нет необходимости объяснять, что я имею в виду ребят из его отряда.
Как уж Кингсли это делает - не знаю, но уже через секунду дверь на улицу отворяется, и в нее входят два аврора. Они споро упаковывают Эйвери по полной программе и остаются его охранять, а я, подталкивая впереди себя Нотта, начинаю спускаться по ступеням вниз. Кингсли не отстает от нас. Мне хочется оттолкнуть малолетнего придурка в сторону и бегом помчаться вперед, разыскивая Гарри, но я понимаю, что этого делать ни в коем случае нельзя. Мы в логове Эйвери, а он тот еще параноик. За годы знакомства я неплохо узнал его. Так что, если я хочу помочь Гарри, то мне следует добраться до него, оставаясь живым и, желательно, хотя бы относительно здоровым. Надеяться же на свой опыт и удачу, отыскивая и вскрывая ловушки самостоятельно, можно застрять здесь до лета. Это тоже категорически неприемлемо.
***
Довольно длинная пологая лестница с двойным поворотом заканчивается еще одной дверью, которую Нотт открывает без проблем, просто толкнув ее рукой, будто и не прибегая к каким-либо ухищрениям. Скорее всего - опознающие чары, заключаю я по тому, как тщательно Нотт, растопырив пальцы, прижимал ладонь к дверному полотну. Мы оказываемся в пустой квадратной комнате. Не большой и не маленькой, с двумя магическими факелами на стенах. Из нее ведут еще две двери, кроме той, в которую мы вошли, одна из которых распахнута настежь, и в нее видно часть кровати с ворохом одеял на ней. Видимо, там Эйвери и живет. Кингсли тратит буквально несколько секунд, чтобы осмотреть ту комнату и дать мне знак, что Гарри там нет. Толкаю Нотта ко второй двери и командую:
- Веди!
- Мне нужна палочка, - Нотт смотрит на меня исподлобья, как-то почти расстроенно сверкая глазами. Неужели думал, что я сам полезу в их крысиную нору? Скорее всего, ничего смертельного на входе нет - он не стал бы рисковать моей жизнью, ведь понимает, что и ему тогда не выжить, но его мелочная душонка требует хоть небольшой сатисфакции.
- Обойдешься. Какие чары на двери? - демонстративно верчу в руках волшебную палочку, напоминая, что у меня есть способ сделать его сговорчивее.
- Сигнальные и ослепления, - цедит сквозь зубы Нотт. Во всем его облике явственно начинает проступать обреченность, словно он только сейчас понял, что его ждет Азкабан, если повезет, то в соседней камере с его разлюбезным Эйвом.
Пока я снимаю с двери защиту, о которой сказал Нотт, Кингсли диагностирует ее, чтобы убедиться, что ни нам, ни Нотту ничего не угрожает. Мальчишка нам нужен невредимым. Хотя бы пока мы не достигнем своей цели - не найдем Гарри. За дверью нас ждет совсем другой антураж - там нет облицованных тесанными каменными плитами стен, как здесь, нет освещения, земляные стены и потолок кое-где покрыты изморозью, на полу подобие дощатого настила. Нотт снимает факел со стены и ступает в тоннель, мы следуем за ним. Ярдов через десять подземный коридор делает поворот вправо, однако Нотт не спешит идти дальше, он бросает на меня взгляд через плечо, тяжко и недовольно вздыхает, но не ждет понуканий на этот раз, а молча тянется факелом к стене. Только тут я замечаю, что в этом месте стена не земляная, а каменная, и на ней нарисованы руны. От соприкосновения с магическим огнем руны пронзительно вспыхивают ярко-голубым цветом, а в тоннеле словно чувствуется легкий сквозняк - это прокатывается волна магии.
Нотт несколько секунд нерешительно топчется на месте и сопит, опустив взгляд вниз, словно рассматривает что-то у себя под ногами. Я ожидаю его дальнейших действий, считая, что он готовится обезвредить очередное препятствие, но ошибаюсь. Нотт решительно вскидывает голову и снова требует:
- Сними с меня проклятье!
На этот раз в его срывающемся голосе звучит отчаяние, солидно сдобренное безнадежностью. Нотт знает, что именно мы скоро увидим, и безмерно боится нашей реакции. А я понимаю, что за поворотом туннеля я увижу Гарри, что нас разделяет, скорее всего, не больше одного магического заслона, а возможно, преград и вовсе больше нет. Однако рисковать и мчаться сломя голову, когда до цели осталось совсем немного, я не намерен. Кингсли тоже все это понимает и решительно становится между мной и Ноттом, твердой рукой отправляя меня к себе за спину. Он не пытается защитить Нотта от меня. Нет. Он знает, что я не трону эту мразь, пока не доберусь до Гарри. Но также он видит и то, что Нотт уже на грани, а значит, от него можно ожидать всего, даже попытки продать свою жизнь подороже, забрав с собой на тот свет и нас с Кингсли. У меня больше опыта по оказанию помощи при физических и магических повреждениях, поэтому меня нужно обезопасить как можно лучше. Тогда появится шанс выжить и самому Кингсли, если что-то все же пойдет не так гладко, как до сих пор. То, что мы с ним почти одинаково рассуждаем в чрезвычайной ситуации, и делает нас с Кингсли идеальной командой, когда не нужно объяснять свои поступки, когда действия одного не остаются непонятными для другого. Я делаю несколько шагов назад и становлюсь так, чтобы оба: и Нотт, и Кингсли, были одинаково легкодоступны для моего колдовства, и чуть киваю, так и оставляя просьбу Нотта без ответа.
- Веди дальше, - тон Кингсли холодный, как лед, и весьма убедительный своим обещанием расплаты за непослушание.
Нотт-младший, как был дешевым жалким трусом с манией персональной значимости, так им и остался - не ровня собственному погибшему отцу. Он, уже заметно трясясь, делает несколько шагов вперед, давая Кингсли возможность выйти за угол тоннеля и рассмотреть дальнейший путь. По тому, как Кингсли замирает на месте с расширившимися от ужаса глазами, я догадываюсь, что он увидел. Гарри… Боль все же сжимает мое сердце своей безжалостной рукой, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не кинуться вперед. Я видел, как выглядят жертвы пыток Пожирателей. Для Кингсли открывшаяся картина, видимо, оказывается невыносимой своим неприкрытым уродством человеческой злобы, и он отводит взгляд в сторону, судорожно сглатывая и повторяя:
- Веди!
Нотт, с лица которого уже давно сошли все краски, почесываясь, как чесоточный, от первых проявлений моего проклятья, обреченно идет вперед, при этом сообщая безжизненным голосом:
- Дальше путь свободен, - он уже понимает, что его жизнь зависит от того, насколько мы готовы пренебречь законом и способны ли устроить самосуд. Зная меня, Нотт, явно, не очень высоко оценивает свои шансы выжить. Я это вижу по его полностью потухшему взгляду, и до этого не очень блиставшему большой надеждой, украдкой брошенному в мою сторону.
Кингсли все же сначала пользуется своими хитрыми универсальными распознающими чарами и только после этого, предварительно кивнув мне, давая понять, что, похоже, Нотт говорит правду, движется следом за ним. Я не отстаю и через несколько шагов тоже вижу своего Гарри.
***
Теперь я знаю наверняка, что значит умереть, оставаясь лишь живой оболочкой. Боль раздирает меня изнутри, полосует своими когтями мое сердце и обжигает адским огнем душу. Горло перехватывает спазм, чуть не доводя до удушья, и я благодарю Мерлина за то, что виртуозно владею невербальной магией. Со мной такого не было даже во время последнего боя с Темным Лордом, когда я услышал, что Гарри погиб. За последние полгода я сросся с этим юношей настолько, что уже не смогу существовать без него. Жаль, что понимание этого приходит ко мне в такой трагической обстановке.
В голову приходит жуткое сравнение - Гарри похож на груду товара в мясной лавке, ожидающего своей очереди на разделку - кровь, кровь и еще раз кровь. Он полностью обнажен, все его тело покрыто ранами - резанными, рваными, от ожогов и безжалостных ударов. Он прикован к скале - судя по количеству цепей, тянущихся к нему, за руки и ноги. Но определить наверняка сложно, потому что он лежит, скорчившись, почти что ничком, видна лишь часть щеки, разодранное ухо и неестественно вывернутая рука, а ноги поджаты под живот. Волосы на голове местами почти до корня сожжены.